Кто такие тувинцы и почему их боялись немцы. Происхождение тувинцев. История вопроса Кто такие тувинцы и где они живут

Аннотация: В работе дается историографический обзор научной литературы по вопросам происхождения и этнической истории тувинцев. Рассматриваются опубликованные труды исследователей дореволюционных, советского и постсоветского времени.

Ключевые слова: этногенез, этническая история, Тува, тувинцы, урянхайцы, сойоты, племя, тюркская группа.

Tuvan’sgenesis. Historical background

Anayban Z. V., Mannay-ool M. H.

Abstract: Article presents a historicogeographical review of the scientific literature regarding the genesis and ethnic history of Tuvan people. Published works of Pre-Soviet, Soviet and Post-Soviet periods have been involved in the review.

Keywords: ethnogenesis, ethnics history, Tuva, Tuvans, Uriankhs, Soyots, tribe, Turkic group.

Вопросы этногенеза современных тувинцев издавна привлекали внимание научное сообщество. Эта проблема нашла отражение в работах как дореволюционных отечественных и иностранных ученых-путешественников, так и современных исследователей. Сложность этой проблемы заключается в том, что ее исследование основано на комплексном привлечении самых различных источников из многих научных дисциплин: истории, археологии, этнографии, антропологии, фольклористики, языкознания.

Тувинцы - титульный этнос Республики Тыва (Тува), расположенной в геофизическом центре Азиатского материка - в верхнем бассейне великой сибирской реки Енисей и имеющей общую площадь около 175,5 тыс. км. По результатам Всероссийской переписи 2002 г. численность населения Тувы составляла 305510 человек, в т. ч. доля тувинцев в общей численности насчитывала более двух третей (77%), русских, второй по численности этнической группы республики - 20,1% , представителей других национальностей - 2,9%. По данным Федеральной службы государственной статистики по Республике Тыва, на начало 2010 г. численность тувинцев в республике заметно возросла и уже достигла 82%, тогда как доля русских и иных этнических групп несколько сократилась - 16,3% и 1,7% соответственно (Социально-экономическое положение Республики Тыва…, 2012: 62). Кроме того, в настоящее время небольшая часть этнических тувинцев проживает в других регионах Российской Федерации, в частности в Красноярском крае (с. Верхнеусинск) и в нескольких ее крупных городах (например, Москва, Санкт-Петербург), а также в Монголии, Китае (Синь-Цзянь - Уйгурский автономный район).

Тувинцы - один из древнейших тюркоязычных народов, населяющих Центральную Азию и Саяно-Алтайское нагорье. Современное название тувинского народа «тыва», «тыва кижи» упоминается в летописях Суйской (581–618 гг.) и Танской (618–907 гг.) династий Китая в форме дубо, тубо и тупо применительно к некоторым племенам, обитавшим в верховьях Енисея и районе озера Хубсугола (История Тувы, 1964: 7). О ближайших исторических предках современных тувинцев «чиках и азах» - есть сведения в рунических памятниках древнетюркского рунического письма (VII–XII вв.). В монгольских, арабо-персидских источниках XIII–XIV вв. также имеются сведения о Туве и ее жителях.

По антропологическому типу тувинцы относятся к монголоидному центральноазиатскому типу североазиатской расы. Восточные тувинцы - тоджинцы - представляют особый тип с примесью центральноазиатского компонента. Специалисты считают, что в качестве самостоятельного языка сформировался к началу Х в. Вместе с тем, и сегодня в нем отмечается специфика отдельных лингвистических групп. В частности, в имеются четыре диалекта: западный, северо-восточный, центральный и юго-восточный (Бичелдей, 2001).

Расположение территории Тувы в географическом центре Азиатского материка накладывало отпечаток на ее отношения с жителями соседних и близлежащих регионов. В частности, она была периферией мощной державы воинственных хунну (II в. до н. э. - I в н. э.), входила в состав раннесредневековых суперэтнополитических государств: Древнетюркского (VI–VIII вв.), Уйгурского (VIII–IX вв.), Древнекыргызского (IX–XII вв.) каганатов и Монгольской империи чингизидов (XIII–XIV вв.) Центральной Азии.

Эти мощные раннефеодальные государства играли выдающуюся роль в истории кочевой цивилизации и этнополитической ситуации Центральной Азии и Саяно-Алтайского региона. Не менее важное значение имело Великое переселение народов: хунну, тюрков, монголов из глубинных степей Центральной Азии в Европу. Под влиянием этих исторических событий происходили глубокие социально-экономические, этнокультурные процессы в Саяно-Алтайском регионе, в том числе на территории современной Тувы. Они оказали определенное воздействие на консолидацию тувинских племен и, в конечном счете, на их формирование в единый этнос. Следует особо заметить, что преобладание в антропологическом типе местных жителей монголоидных черт исследователи связывают именно с периодом вторжения в Туву III в. до н. э. воинственных центральноазиатских племен, родственных гуннам (хунну), которые постепенно смешавшись с местным населением, повлияли не только на язык, но и внешний облик последних.

По мнению ученых-тувиноведов, в конце XIII–XIV вв. этнический состав населения Тувы уже включал в основном те группы, которые приняли участие в формировании тувинского народа - потомков тюрков-тугю, уйгуров, кыргызов, монголов, а также самодийские и кетоязычные племена (Тюркские народы Восточной Сибири, 2008: 23).

В XVI–XVII вв. племена Тувы вошли в центральноазиатское государство Алтынханов. С середины XVIII в. маньчжурская (цинская) династия Китая подчинила и население Тувы, которая была разделена на несколько основных административных единиц - хошунов (районов). Ими управляли тувинские наследственные «князья» - нойоны. Тувинцы входили также в состав ряда других небольших хошунов, управляемых монгольскими князьями, как в самой Туве, так и на территории Монголии, включая Монгольский Алтай. Каждый хошун делился на более мелкие административные единицы - сумоны, а те в свою очередь - на арбаны (десятидворки) (История Тувы, 2001: 218).К началу XX в. на территории Тувы было девять хошунов.

Единое административное управление Тувы в немалой степени способствовало консолидации тувинцев в единую народность, формированию общеэтнического самосознания и самоназвания. Именно в эпоху пребывания племен Тувы в составе маньчжурского Китая в конце XVIII–XIX в. завершилось формирование тувинского этноса. Одним из важных факторов этого процесса было установление административного деления, основанного главным образом не на родовом, а на территориальном принципе, что способствовало стиранию племенных различий. Субэтническую группу в составе тувинцев составляли жители Саян - восточные тувинцы-тоджинцы (Вайнштейн, 1961).Общее этническое самоназвание тувинцев «тыва-кижи» окончательно сложилось к началу XIX в. в процессе консолидации в единый этнос.

В 1911–1913 гг. в Китае произошла Синьхайская революция, в результате которой была свергнута маньчжурская династия Цинь. После этого в Туве начались массовые выступления против китайской администрации и иноземных предпринимателей. В это же время для царской России Тува становится объектом колонизации и хозяйственного освоения. Правительство России, опираясь на переселившихся во второй половине XIX в. русских крестьян и промышленников, стремится подчинить ее российским интересам. В итоге, 18 апреля 1914 г. был подписан правительственный указ о принятии Урянхайского края (прежнее название Тувы) под протекторат России (История Тувы, 2007: 11–12).

Поскольку, как известно, изученность той или иной проблемы в значительной степени зависит от наличия и состояния источников, необходимо отдельно сказать об источниковой базе, используемой в разное время специалистами для исследования проблем этногенеза тувинцев. В этом ряду, прежде всего, следует назвать материалы археологических раскопок. И, как отмечает в своем недавно изданном труде известный российский этнолог С. А. Арутюнов, «для отдаленных от нас во времени эпох, по которым мы не можем располагать никакими прямыми лингвистическими свидетельствами, археологический материал, наряду с палеоантропологическим, остается единственным источником для реконструкции этнической истории населения определенного региона в древности» (Арутюнов, 2012: 53–54). Применительно к названному региону эти источники особенно ценны, поскольку, как известно, тувинцы до недавнего времени не имели не только письменной истории, историографии, но собственной письменности. Хотя их предки использовали древнетюркское руническое письмо (VII–XII вв.), а затем - старомонгольскую письменность. На территории Тувы изучение этих памятников началось еще в 20-х гг. ХХ в.

К используемым ранним письменным источникам относятся китайские династийные хроники. Большой интерес эти источники представляют в свете изучения этногенетических проблем в период раннего средневековья, т. е. в период господства в Центральной Азии и Южной Сибири воинственных хунну, тюрков-тюгю, уйгуров и кыргызов.

Исключительно важное источниковедческое значение для решения проблем этногенеза имеют памятники древнетюркского рунического письма. В них, в частности, встречаются этнонимы и географические названия, являющиеся очень ценным источником для изучения этнического состава, мест обитания и расселения местных племен, входивших в состав Древнетюркского, Уйгурского и Древнекыргызского каганатов. Тува по численности обнаруженных каменных стел с енисейскими руническими надписями занимает одно из первых мест в мире. Здесь найдено более 100 памятников этой письменности.

Важные сведения о тувинских племенах и этнических группах в период господства Чингизхана и его преемников содержат историческая хроника «Сокровенное сказание монголов», «Сборник летописей» выдающегося персидского историка Рашид-ад-Дина и других арабо-персидских и западноевропейских авторов.

Следующую группу письменных источников составляют свидетельства путешественников (отчеты, письма, путевые заметки), а также разного рода сообщения очевидцев, затрагивающие те или иные аспекты этногенеза и этнической истории тувинцев.

В XVIII в. появились первые работы отечественных ученых, в которых специально или попутно рассматривались вопросы про­исхождения тувинцев. Они положили начало так называемой «миграционной теории», согласно которой тувинцы рассматривались лишь как простое ответвление самодийских племен. Среди них следует отметить, прежде всего, труды академика П. С. Палласа, по мнению которого, тувинцы - «остатки самоедов, вытесненных со своих ста­рых мест обитания» (Паллас, 1788: 523–524).

Русский этнограф и натуралист И. Г. Георги тоже сообщает о «племени саят иначе называемых также суйотами пли сойотами», и относит их к самодийцам, что якобы «доказывается их видом, языком и житейскими обычаями» (Георги, 1779: 15). Следует отметить, что данная концепция, высказанная авторитетнейшими учеными, - об этническом родстве тувинцев с самоедами и самодийском этническом компоненте как главной составляющей в этногенезе тувинского народа - в научной среде конца XVIII в. получило широкую поддержку и на протяжении длительного времени не вызывало особых дискуссий.

В 1847 г. в Туве удалось побывать А. М. Кастрену - финскому ученому-языковеду с мировым именем, внесшим большой вклад в финно-угроведение, в изучение самодийских, монгольских, тюркских и палеоазиатских языков. Факты и материалы для своихисследований он черпал не из книг, а добывал в трудных и долгих путешествиях, совершавших по заданию и на средства Петербургской Академии наук (см.: Муравьев, 1961: 56). А. М. Кастрен собрал богатый материал по языкам народов Западной Сибири и считал, что все они так или иначе связаны с самодийской средой. В своих исследованиях он писал, что сойоты действительно говорили на том же наречии, что и минусинские татары-хакасы, но в их языке остались следы, свидетельствующие о том, что часть сойотских племен, несомненно, «самоедского происхождения» (Кастрен, 1860: 402).

Исследователи XIX - начала XX в., особенно те, ко­торые побывали в Туве, ближе подошли к решению от­дельных вопросов этногенеза тувинцев. Так, исследова­тель древностей Сибири Г. И. Спасский впервые правиль­но определил принадлежность тувинцев к тюркоязычным народам на основании записанных им свидетельств тувинцев на Саянах (Спасский, 1820: 146).

Выдающийся тюрколог академик В. В. Радлов после посещения в 1861 г. Западной Тувы пришел к заключению, что тувинцы «говорят на турецком (т. е. тюркском. - З. А., М. М. ) языке», а по происхождению они «представляют смешанную из киргизов, самоедов и енисейских остяков народность» (Радлов, 1907: 14) Кстати сказать, о нелегком труде ученого-исследователя того времени, о трудностях и невзгодах, которые приходилось им преодолевать в процессе сбора полевого материала, красноречиво свидетельствует текст, опубликованный В. В. Радловым в предисловии его монументального труда, посвященном изучению наречий тюркских племен. В частности, он пишет: «Эти тексты, несмотря на их несовершенство, важны в лингвистическом отношении, так как по саянским языкам, сколько мне известно, до сих пор подобных образцов никогда еще издано не было. Собрание этих немногих образцов стоило мне без того уже довольно труда, так как я для этого должен был совершать продолжительные поездки верхом по пустой бездорожной тайге» (Радлов, 1866: 14).

Важные наблюдения и сведения о родоплеменном со­ставе тувинцев имеются в трудах известного географа и путешественника Г. И. Потанина, посетившего Туву в 1876–1879 гг. и высказавшего предположение о том, что тувинцы - «потомки древних уйгуров» (Потанин, 1883: 13). Он также считал, что некоторые монгольские группы являются омонголившимися тюрками. Так, в своей монографии «Очерки Северо-Западной Монголии» он отмечает: «В средней части Монгольского Алтая находится Халхасский хошун Тачжи-Урянхай, теперь это настоящие монголы, но имя хошуна вполне совпадает с именем урянхайского поколения Тачжи-Урянхай. Не было ли то тюркское поколение, впоследствии омонголившееся, но удержавшее свое имя?» (там же: 654). Потанин также считал, что «дархаты, по-видимому, не что иное, как омонголившиеся урянхайцы, таких же омонголившихся тюрков можно принять и население пяти хошунов Западной Монголии» (там же: 653). Кроме того, в этой же работе в разделе «Урянхайцы» он описал не только общественный, семейный и религиозный быт, но и дал новые данные об административно-племенном разделении урянхайцев, выявил названия отдельных родов (там же: 10–13).

Не утратила своего источниковедческого значения по выяснению этнического состава тюркоязычных народов (в том числе тувинцев) работа востоковеда-тюрколога И. Л. Аристова (Аристов, 1896). В ходе исследования он приходит к выводу, что в формировании этнического состава тувинцев приняли участие турки-тюкю, в лице телесов и кыргызов. И далее замечает, что «принимая в свой состав многие примеси, урянхайцы должны были и со своей стороны участвовать в составе других народов. Несомненно участие их в образовании западных моноголов, в котором они играли роль в числе других лесных племен (там же: 348). Он также заключает, что «урянхаи так называются монголами, сами же зовут себя туба или тува, как отуреченные самоеды северных склонов Алтая и Саянского хребта; именуют их также сойотами, соитами, сойонами (там же: 347). Недостатком этой работы следует считать недооценку комплексных источников и изучение этнического состава тех или иных племен, народностей преиму­щественно на основе данных этнонимики.

Французский географ Ж. Ж. Э. Реклю, участ­ник Парижской коммуны, в многотомном груде «Земля и люди. Всеобщая география» разделяет тувинцев на сойо­тов, урианхов (урянхайцев. - З. А., М. М.) и сойонов. По его мнению, сойоты «говорят диалектом, близко подходящим к наречию самоедов» и «представляют помесь финской расы с тюркской», урианхи «считаются принадлежащими к тюркской расе, и они имеют тюркский тип лица, и боль­шинство их говорит татарским наречием», а сойоны - «другой тюркский народ, отличный от урианхов и дархатов, но более или менее смешанный с киргизами» (Реклю, 1898: 676). Этот ученый, не посетивший Туву, вероятно, использовавший компилятивные источники, ошибочно разделял тувинцев на сойонов, сойотов, урианхов. Известно, что сойотами и урянхайцами ошибочно называли тувинцев монголы, а вслед за ними китайцы и русские. Ни финской, ни тюрк­ской расы не существует. Реклю, говоря об этих расах, вероятно, имел в виду тюркские и финские этносы.

В «Сибирском торгово-промышленном и справочном календаре на 1899 год» также затрагивался вопрос о про­исхождении тувинцев. В нем они отмечались как «остатки некогда многочисленного племени, не раз упоминаемого китайскими историками под названием туба, а именно: сойоны или сойоты. Все говорят тюркским языком» (Сибирский торгово-промышленный…, 1899: 362).

В Энциклопедическом словаре Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона поставлен вопрос о происхождении «населения верхнего бассейна Енисея (тувинцев. - З. А., М. М.) в пре­делах Сибири и Китая», которое якобы «состоит из мон­голов, финнов и тюрков, представляющих разнообразное смешение племен...» (Энциклопедический словарь…, 1900: 718).

В 1889 г. с исследовательской целью Туву посетил тюрколог Н. Ф. Катанов. Специально за­нимавшийся изучением , он не согласился с лингвистическими выводами М. Л. Кастрена. «Сравни­вая урянхайские слова своего собрания, - писал он, - с самоедскими словами, собранными М. Л. Кастреном... не нашел я сходства урянхайского языка с самоедским в лек­сическом отношении. Большая часть урянхайских слов, совпадающих с самоедскими, в частности, со словами ка­маринского наречия самоедского языка, оказались тюрк­ского происхождения или монгольского, но не самоед­ского» (Катанов, 1903: 17). Н. Ф. Катанов впервые на основе данных лингвистики научно доказал, что «тувинцы в основном говорят на од­ном и том же языке с самыми слабыми отклонениями, вполне по-тюркски, а не по-самоедски и не по-остяцски» (там же: 17). Исходя из опыта своих исследований, он делает вывод, что фонетика и морфология всецело тюркские (там же: 18). Касаясь вопроса о происхождении тувинцев, Н. Ф. Катанов констатирует, что «они составились из элементов тюркских, мон­гольских и самоедских и известны были под именем дубо в древнее время» (там же: 3). В то же время он подчеркивает важную роль уйгуров, которые те сыграли в происхождении тувинцев. Существующие в этот период на сей счет разные точки зрения, исследователь объясняет тем, что «на основании того, что в XVII в. русские в южной части Енисейской губернии сталкивались более всего с финскими племенами, некоторые ученые убежденно говорят, что нынешние сойоты по происхождению своему остяки или самоеды» (там же: 3).

В 1897 г. впервые антропологическим типом тувинцев заинтересовались И. П. Слинич и К. И. Горошенко. Если в распоряжении первого было всего 11 черепов тувинцев, то второй исследовал 92, из них 20 женских. Однако их вы­воды, построенные на основании далеко не достаточных данных, оказались поспешными (Слинич, 1901: 70; Горошенко, 1901: 72).В 1907 г. антропологи­ческие типы тувинцев изучал А. А. Ивановский, который на основании материалов К. И. Горошенко впервые пра­вильно отнес их к монголоидной расе.

В 1897 г. Восточную Туву посетил этнограф П. Е. Островских, который собрал обширные этнографические и антрополо­гические материалы, проливающие свет на этногенез тувинцев-тоджинцев (Островских, 1897, 1898, 1899). К сожалению, в большинстве своем его материалы не были изданы, опубликованы лишь краткие отчеты об экспедиции и статьи. В появившейся в 1899 г. в «Известиях Русского географического общества» статье, посвященной обоснованию русской колонизации и развитию торговли в Урянхайском крае, автор дает в том числе ценные сведения о численности населения Тоджинского хошуна, включая численность взрослых и детей (Островских, 1899: 340).

Этнографические данные о тюркоязычных народах долины Енисея содержатся в свод­ном труде русского революционера Е. К. Яковлева. Следует пояснить, что самому Е. К. Яковлеву так и не удалось побывать в Туве, так как, являясь политическим заключенным, он не имел возможности выехать за пределы России. Вместе с тем, данное обстоятельство ни в коей мере не умаляет ценности и значения его трудов: он собрал важные материалы по материальной культуре тувинцев и их общественному быту (Яковлев, 1900).

В 1901 г. Восточный отдел РГО обратился к Ф. Кону, также политическому ссыльному, осуществить этнографическую экспедицию в Сойотию (Туву). Основной задачей данной экспедиции было изучение истории, культуры и быта местного населения. В опубликованной в 1934 г. книге Ф. Кона получили всестороннее освещение разные стороны материальной и духовной культуры жителей Тувы: занятия, (скотоводство, охота и рыболовство, земледелие, ремесла), жилище, одежда, пища, брак и семья, верования, народные празднества и т. д. В работе специальный раздел посвящен также исследованию тувинского рода (клана). Так, в ходе исследования он резюмирует, что «вся Урянхайская земля в административном отношении делится на девять хошунов. Хошун подразделяется на четыре рода (клана) - «сумо». В свою очередь «сумо» делится на «кости» - «сююк» (Кон, 1934: 143–144). Безусловно, Ф. Кон является одним из видных дореволюционных исследователей этнографии и этногенеза тувинцев.

Исследователь древностей Сибири И. Т. Савенков на основании сравнительно-этнографического изучения эволюции шахматной игры пытался выяснить вопросы происхождения и направления передвижений народно­стей, их родства, культурных и этнических сношений. Та­кой односторонний подход к этногенетическим вопросам привел к тому, что тувинцы, по его мнению, в равной степени сформировались за счет смешения самых разных племен (Савенков, 1905).

История этнографического изучения тувинцев в начале ХХ в. отмечена, кроме всего прочего, проявлением интереса к этой теме европейских ученых. В частности, вопроса происхождения тувинцев касался англий­ский путешественник Д. Каррутерс, посетивший Туву в 1910 г. Он пессимистически предсказывал будущность тувинцев, как «угасающих племен верхнего бассейнаЕнисея» и со свойственной ему амбициозностью заявлял, что они представляют «... из себя потомков нации, образо­вавшейся путем смешения аборигенов территорий, при­легающих к реке Енисею, с древними тюркскими и угор­скими племенами, на которых сильное влияние оказали, в свою очередь, монголы» (Каррутерс, 1919: 198).

Далее следует сказать о фундаментальном труде из­вестного путешественника и исследователя Центральной Азии Г. Е. Грумм- Гржимайло «Западная Монголия и Урянхайский край», издание которого было завершено в 1930 г. Несмотря на некоторые общеметодологические не­достатки, работа Г. Н. Грумм-Гржимайло, написанная па основе изучения колоссального количества разнообраз­ных источников (письменных, археологических, антропологических, этнографических), представляет большой ин­терес. Фактически это была первая обобщающая работа, посвященная истории и этнографии тувинского народа. Рассматривая проблему происхождения тувинцев, Г. Н. Грумм-Гржимайло отмечает сложный этнический состав этого народа, в который входят тюркские, самодийские, монгольские, кетские этнические компоненты. В антропологическом отношении он сближает тувинцев с монголами. В предисловии названной книги, говоря о важности подобных научных изысканий и наибольшей достоверности полученных материалов, автор особо подчеркивает, что «этнографические исследования от исследователя, помимо знания языка изучаемой им народности и соответствующей подготовки, требуют стационарной работы среди нее и продолжительности пребывания» (Грумм-Гржимайло, 1926: 1).

Таким образом, дореволюционные исследователи придерживались самых различных точек зрения на проблему происхождения тувинцев, однако в целом их трудах содержатся ценные сведения по тем или иным вопросам этногенеза и этнического состава тувинцев. Эти ученые, естественно, располагали только отрывочными сведениями и не были вооружены основополагающими научными методами исследования. Многие из них были представителями различных наук и по этой причине зачастую лишь попутно затрагивали проблему происхождения и этнической истории того или иного сибирского народа. Вместе с тем, важность и значимость трудов дореволюционных исследователей, внесших не только существенный вклад в изучение проблем этногенеза тувинцев, но и всей этнической истории Тувы, не вызывает сомнений.

Современное изучение истории и этногенеза тувинцев началось в период существования Тувинской Народной Республики (1921–1944 гг.) и продолжалось после вхождения Тувы в состав СССР с дальнейшим развитием исторической науки и накоплением новых материалов.

В числе первых советских экспедиций, проводивших исследования в Тувинской Народной Республике, была Комплексная этнографо-антропологическая экспедиция под руководством известного советского антрополога, профессора В. В. Бунака (1926 г.). Антропологический отряд этой экспедиции в составе антропологов А. И. Ярхо и В. И. Белкиной работал в Дзун-Хемчикском и Барун-Хемчикском районах и обследовал 124 чел. Группа в составе аспиранта Института антропологии М. Г. Левина и художницы О. Ф. Амосовой занималасьэтнографическими исследованиями в Тодже. Участниками этой экспедиции собраны ценные этнографические и археологические данные, имеющие прямое отношение к этногенезу тувинцев.

Антропологическими исследованиями установлено, что западные тувинцы в наиболее ярко выраженной форме - представители центрально-азиатского типа (Ярхо, 1929: 130). Однако краниологические исследования крупного советского антрополога Г. Ф. Дебеца показали, что западные тувинцы отличаются от центральных, среди которых преобладают южно-сибирские типы (Дебец, 1929: 36).

Важное значение для определения численности и этнического состава населения Тувы и состояния ее экономики имели материалы сельскохозяйственной и демографической переписи 1931 г., проведенные при непосредственном участии ученых.

Углубленная и систематическая разработка проблем этногенеза и истории тувинского народа началась после вхождения Тувы в состав СССР (1944 г.). В этих исследованиях участвуют ученые как ведущих научных центральных учреждений - Института этнографии АН СССР (в настоящее время Институт этнологии и антропологии РАН), Государственного музея этнографии народов СССР (в настоящее время Российский этнографический музей), так и местных - Тувинского научно-исследовательского института языка, литературы и истории (в настоящее время Тувинский институт гуманитарных исследований), Национального музея им. Алдан Маадыр Республики Тыва. На сегодняшний день благодаря научным изысканиям нескольких поколений отечественных исследователей по названной проблематике накоплен богатый и разнообразный материал.

В статье «К ан­тропологии Южной Сибири» М. Л. Левин на основании новых материалов, «вопреки предположению Г. Ф. Дебеца об отличии центральных тувинцев от западных и преобладании среди них южносибирского типа» (Левин, 1952: 26), приходит к выводу, что тувинцы цен­тральных и западных районов составляют один централь­но-азиатский тип. Согласно его точке зрения, «центральные тувинцы не обнаруживают сдвига в сторону южносибирского типа и антрополгически они не отличаются от западных тувинцев» (там же). Что касается восточных тувинцев, то тоджинцы-оленеводы сближаются с представителями байкальского антропологического типа (эвенками, эвена­ми), а тоджинцы-скотоводы (кол-сумон) по антрополо­гическому типу занимают промежуточное положение между тоджинцами-оленеводами и тувинцами западных и центральных районов (там же: 25). В 1956 г. Г. Ф. Дебец, пересматривая свои сделанные ранее выводы об антропологическом отличии западных и центральных тувинцев, отнес тувинцев-тоджинцев к са­янскому типу (т. е. байкальскому, по М. Г. Левину), а ту­винцев остальных районов Тувы - к центрально-азиат­скому (Дебец, 1960).

Ценные сведения о тувинских племенах, их рассе­лении и этнонимах содержатся в капитальном труде В. И.Дулова. Особое место в работе уделено пережиткам родового строя и общественным отношениям у тувинцев в XIX - начале XX в. (Дулов, 1956).

О возросшем интересе в 1950-е годы к названной проблеме со стороны научного сообщества свидетельствует, в частности, и тот факт, что вопрос о происхождении тувинцев впервые был поставлен «на повестку дня» и стал основной темой работы секции этнической истории и этнической географии Всесоюзного этнографического совещания в г. Ленингра­де (1956 г.).

Проблемами этногенеза и этнической истории тувин­цев занимался известный этнограф-тюрколог Л. П. Пота­пов. В разделе «Тувинцы» книги «Народы Сибири» он указывает на смешанное происхождение ту­винцев, включивших в свой состав тюркские, частично монгольские, самодийские и кетские компоненты. И заключает, что «этнический состав тувинцев довольно сложный» (Народы Сибири, 1956: 420). Этнический состав тувинских племен и ряд проблем, связанных с этногене­зом тувинцев, нашли свое отражение и в последующих ра­ботах этого автора. Так, например, в 1969 г. вышла в свет его монография, посвященная народному быту тувинцев, в которой, наряду с основной темой исследования, получили освещение и некоторые аспекты этнической истории Тувы (Потапов, 1969). В целом же в работах этого исследователя вопросы этногенеза тувинцев рассматриваются лишь попутно, как правило, в связи с проблемами происхождения хакасов и алтайцев.

Большое место в разработке вопросов этногенеза тувинцев занимают труды С. И. Вайнштейна. В 1957–1958 гг. он опубликовал ряд статей. Среди них «Очерк этногенеза тувинцев» - по существу, это первое специальное исследование, рассматривающее этногенез тувинского народа. На протяжении нескольких десятилетий им были организованы этнографические экспедиции практически во все районы Тувы и скрупулезно исследованы разные группы тувинцев, включая тувинцев-тоджинцев (Вайнштейн, 1972; 1980; 1991). Собранные автором в процессе полевых исследований материалы и тщательный их анализ, позволяют автору утверждать, что «традиционная концепция о самодийской основе в этногенезе тувинцев не подтверждается (Вайнштейн, 1957: 214).

Исследователь приходит к выводу, что «в основе этногенеза степных народов, составляющих подавляющее большинство тувинского народа, лежат древние тюркоязычные племена Центральной Азии... и тюркизированные или монголоязычные группы», а «в этногенезе тоджинцев наряду с тюркоязычными группами большую роль сыграли самоедские группы» (Вайнштейн, 1961: 20). Таким образом, С. И. Вайнштейн четко разграничил этногенез тувинцев степных районов, составляющих большинство тувинского народа, от этногенеза тувинцев таежной части. Дальнейшие исследования обобщены в первой части его докторской диссертации «Происхождение и историческая этнография тувинцев» (1970 г.). В этом труде сделанный ранее вывод в отношении тувинцев степных районов остается неизменным, а в происхождении восточных тувинцев, как он пишет, «наряду с тюркоязычными племенами, важную роль сыграли самодийские, в меньшей мере кетские и монгольские, а на раннем этапе, вероятно, и тунгусские компоненты» (Вайнштейн, 1970: 21). Исследуя этническую историю тувинцев, он приходит к выводу, что «длительный процесс сложения тувинского народа завершился в конце XVIII - первой половине XIX в.» (Вайнштейн, 1957: 214).

Проблема этногенеза и этнической истории тувинского народа нашли свое отражение в ряде публикаций тувинского историка-археолога М. Х. Маннай-оола (Маннай-оол, 1970а; 1970б; 1970в; 1975; Маннай-оол, Татаринцева, 1976). В этом ряду следует назвать его монографию «Тувинцы. Происхождение и формирование этноса», изданную в 2004 г. (Маннай-оол, 2004). Она представляет собой первый опыт целостного монографического исследовании истории формирования и становления тувинского этноса, начиная с его истоков - с так называемого скифского времени (VIII–III вв. до н. э.) - важнейшего историко-культурного периода в истории народов Евразии, который положил начало консолидации предков современных тувинцев вплоть до их формирования в единый этнос. Работа базируется на сравнительно-историческом анализе разнообразных источников - письменных, археологических, этнографических, антропологических. Важно отметить, что существенной основой для его исследований явились материалы собственных полевых работ. М. Х. Маннай-оол на протяжении длительного времени (с 1960 по 1985 гг.) являлся руководителем археологической экспедиции Тувинского института языка, литературы и истории (ТНИИЯЛИ).

В названной работе, автором, в частности, обоснован вывод о том, что исконное этническое ядро тувинцев составили тюркоязычные племена, жившие в Туве и проникавшие на ее территорию со II в. до н. э. по XII в. н. э. Исследуя письменные источники, автор заключает, что этноним «дубо», зафиксированный китайскими летописями VI–VIII вв. как общее наименование складывающегося тувинского этноса, получило распространение со второй половины XVII в. (там же: 142).

Говоря о советских исследователях, в трудах которых нашли отражение те или иные аспекты этнической истории Тувы, следует особо сказать о ленинградском этнографе Е. Д. Прокофьевой. Как пишут о ней современные коллеги, забытый исследователь Тувы (Кисель, 2012: электр. ресурс). Нам бы хотелось к этим словам добавить - «незаслуженно забытый»… Ее монография «Процесс национальной консолидации тувинцев» была написана в 1957 г. и издана лишь в 2011 г. в серии «Кунсткамера - Архив» (Прокофьева, 2011). Представляя эту работу, Е. А. Резван справедливо отмечает, что это «… во многом пионерский для своего времени труд» (там же: 7). Основу данной работы составили богатейшие эмпирические материалы, собранные Е. Д. Прокофьевой во время Саяно-Алтайской экспедиции, тувинский отряд которой она возглавляла в течение трех полевых сезонов - 1952, 1953, 1955 гг. В ходе исследования различных аспектов этнической консолидации тувинцев, автор заключает, что «характерным для этого процесса являлось наличие нескольких центров, где слагалась этническая общность племен, составлявших современный тувинский народ. Таким очагами были западные районы Тувы, где создававшиеся племенные союзы имели тесные связи с племенами Алтая и западного угла Северо-Западной Монголии; северо-восточные территории Тувы, где племена, населявшие Туву, были тесно связаны с населением северных склонов Саян, Прикосоголья, Минусинской котловины; южным центром была территория хребта и отрогов Танну-ола, где в основном племена Тувы входили в сношения с племенами степной Монголии (Восточной)» (там же: 424). Важно также отметить, что в названной работе наряду с основной темой исследования рассмотрен обширный круг проблем, касающихся материальной и духовной культуры тувинцев, многие из которых на тот период были слабо изучены.

Значительный вклад в палеоантропологическое изучение Тувы внесли известные советские антропологи Г. Ф. Дебец, В. П. Алексеев, И. И. Гохман и др. Как показывают их исследования, начиная с эпохи бронзы и вплоть до хуннуского времени (II в. до н.э. - I в. н.э.) в Туве проживало в основном население древнего европеоидного типа. Примесь монголоидных черт у населения Тувы усиливается к концу I тыс. н.э. Дальнейшее увеличение доли монголоидного компонента у местных племен происходит в древнетюркское время (VI–VIII вв.) и последующие эпохи вплоть до конца первой половины II тыс. н.э. По мнению палеоантрополога И. И. Гохмана, полученные ими в ходе экспедиции материалы с территории Алтае-Саянского нагорья, Бурятии и Западной Монголии доказали наличие древнего европеоидного компонента в составе не только южносибирского, но и центральноазиатского типа (Гохман, 1980).

Что касается антропологического типа современныхтувинцев, то антрополог В. И. Богданова в результате своих исследований, проведенных в Туве в 1972–1976 гг., приходит к заключению, что тувинцы неоднородны по своему антропологическому составу и в их формировании приняли участие различные компоненты (Богданова, 1979: 23). Неоднородность антропологического состава тувинцев определяется выделениями типов как с резко выраженными монголоидными чертами, так и с ослаблением выраженности монголоидных особенностей по целому ряду антропологических признаков и дерматологии (Хить, 1979: 18). Помимо классического описания физической внешности мужчин и женщин В. И. Богданова собрала материалы по дерматоглифике, одонтологии, группам крови; в сравнительном анализе перенесла акцент на внутриэтническую дифференциацию тувинцев и широкие межгрупповые сопоставления. В результате ею установлено, что своеобразие комплексной антропологической характеристики тувинцев при межэтническом сравнении. Они сочетают черты сходства с казахами, киргизами, алтайцами, с одной стороны, и с монголами и якутами, с другой. Европеоидные черты в расовом типе тувинцев Юго-3ападной Тувы сохранились у более древнего местного населения (Тюркские народы Восточной Сибири, 2008: 12).

Большое значение при изучении этногенеза и этнической истории тувинцевимеют исследования по топонимике и этнонимике тувинцев. Они нашли свое отражение в работах вышеназванных авторов - Г. Е. Грумм-Гржимайло, В. И. Дулова, С. И. Вайнштейна, Л. П. Потапова, Е. Д. Прокофьевой, М. Х. Маннай-оола.

Говоря о работах современной историографии Тувы, где так или иначе освещались вопросы этногенеза, прежде всего, назовем переработанное и существенно дополненное издание первого тома «Истории Тувы» под редакцией С. И. Вайнштейна и М. Х. Маннай-оола, охватывающую многовековую историю региона от каменного века до начала XX столетия (История Тувы, 2001). Следует также отметить коллективную монографию «Тюркские народы Восточной Сибири», в которой значительное место, наряду с освещением основных этапов этнической истории Тувы, уделено непосредственно истории этнографического изучения тувинцев, включая проблему их этногенеза (Тюркские народы Восточной Сибири, 2008: 21–42).

Таки образом, приведенные данные свидетельствуют о том, что изучению этногенеза и этнической истории тувинцев посвящена довольно обширная литература. И, как мы видим, в разработку этой проблемы в должной мере существенный вклад внесли как дореволюционные исследователи, так и ученые советского и постсоветского периода (см. также: Ламажаа, 2010: электр. ресурс). При этом следует особо подчеркнуть, что, в отличие от истории этногенеза многих других народов, специалисты практически единодушно признавали важную роль и существенное преобладание в этногенезе тувинцев именно тюркского компонента. Вместе с тем, исходя из рассмотренной нами литературы, можно констатировать, что процесс образования этнического ядра тувинцев был не только достаточно длительным и сложным, но и в его формировании на отдельных этапах приняли участие самые разные этнические группы.

Список литературы:

Аристов, Н. А. (1896) Заметки об этническом составе тюркских племен и народностей и сведения об их численности // Живая старина. Год шестой. Вып. III–IV. С. 277–456.

Арутюнов, С. А. (2012) Силуэты этничности на цивилизационном фоне. М. : Инфра-М.

Бичелдей, К. А. (2001) Звуковой строй диалектов . М.

Богданова, В. И. (1979) Антропологический состав и вопросы происхождения современных тувинцев: автореф. дис. … канд. ист. н. М.

Вайнштейн, С. И. (1957) Очерк этногенеза тувинцев // Ученые записки ТНИИЯЛИ. Вып. 5. С. 178–214.

Вайнштейн, С. И. (1961) Тувинцы-тоджинцы. Историко-этнографические очерки. М. : Наука.

Вайнштейн, С. И. (1970) Происхождение и историческая этнография тувинского народ: автореф. дис. ... д-ра ист. н. М.

Вайнштейн, С. И. (1972) Историческая этнография тувинского народа. М. : Наука.

Вайнштейн, С. И. (1980) Происхождение саянских оленеводов (проблема этногенеза тоджинцев и тофаларов // Этногенез народов Севера. С. 68–88.

Вайнштейн, С. И. (1991) Мир кочевников Центра Азии. М. : Наука.

Георги, И. Г. (1779) Описание всех в Российском государстве обитавших народов, а также их житейских обрядов, верований, обыкновений, жилищ, одежды. СПб. Ч. 1–3.

Горошенко, К. (1901) Сойоты // Русский антропологический журнал. М. № I.

Гохман, И. И. (1980) Происхождение центральноазиатской расы в свете новых палеоантропологических материалов // Сборник МАЭ. Л. Т. 36. С. 5–34.

Грумм-Гржимайло, Г. Е. (1926) Западная Монголия и Урянхайский край. Антропологический и этнографический очерк этих стран. Л. Т. 3. Вып. I.

Дебец, Г. Ф. (1929) Краниологический очерк танну-тувинцев // Северная Азия. № 5–6. С. 32–37.

Дебец, Г. Ф. (1960) Антропологические типы. Народы Кавказа. М. Т. I.

Дулов, В. И. (1956) Социально-экономическая история Тувы (XIX - начало XX в.). М. : АН СССР.

История Тувы (1964). М. : Наука. Т. I.

История Тувы (2001). Новосибирск: Наука. Т. 1.

История Тувы (2007). Новосибирск: Наука. Т. 2.

Каррутерс, Д. (1919) Неведомая Монголия. Урянхайский край. Пг. Т. I.

Кастрен, А. М. (1860) Магазин землеведения и путешествий. Географический сборник. Собрание старых и новых путешествий. М. Т. 6, Ч. 2.

Катанов, Н. Ф. (1903) Опыт исследования урянхайского языка с указанием важнейших родственных отношений его к другим языкам тюркского корня. Казань.

Кисель, В. А. (2012) Тува в судьбе этнографа Е. Д. Прокофьевой [Электронный ресурс] // Новые исследования Тувы. № 2. URL: https://www..html (дата обращения: 09.06.2013 г.).

Кон, Ф. Я. (1934) За пятьдесят лет. Кн.III. Экспедиция в Сойотию. М.: Издательство Всероссийского общества политкаторжан и ссыльнопереселенцев.

Ламажаа, Ч. К. (2010) Тувиноведение: область знания и социальная миссия [Электронный ресурс] // Новые исследования Тувы. № 2. URL: https://www..html (дата обращения: 06.06.2013).

Левин, М. Г. (1952) К антропологии Южной Сибири. Предварительный отчет о работе антропологического отряда Саяно-Алтайской экспедиции // Краткие сообщения Института этнографии. М. Вып. 2. С. 17–26.

Маннай-оол, М. Х. (1970а) Об этническом составе населения Тувы (I тысячелетие н.э) // Ученые записки ТНИИЯЛИ. Вып. 14. С. 108–126.

Маннай-оол, М. Х. (1970б) К вопросу о тюркизации населения Гуны: Новейшие исследования по археологии Тувы и этногенезу тувинцев // Ученые записки ТНИИЯЛИ. Вып.14. С. 102–111.

Маннай-оол, М. Х. (1970в) Роль монголо-язычного компонента в этногенезе тувинцев // Ученые записки ТНИИЯЛИ. Вып. 14. С. 112–119.

Маннай-оол, М. Х., Татаринцев, Б. И. (1976) К вопросу об участии кетоязычного компонента в этногенезе тувинцев // Материалы Всесоюзной конференции. 35 июня 1976 г. Томск. С. 180–182.

Маннай-оол, М. Х. (1975) Исследования по этногенезу тувинцев// Ученые записки ТНИИЯЛИ. Вып. 17. С. 230–236.

Маннай-оол, М. Х. (2004) Тувинцы. Происхождение и формирование этноса. Новосибирск: Наука.

Муравьев, А. М. (1961) Вехи забытых лет. М. : Издательство географической литературы.

Народы Сибири (1956) / под ред. М. Г. Левина, Л. П. Потапова. М. – Л. : Изд-во АН СССР.

Островских, П. Е. (1897) План поездки в страну сойотов // Известия РГО. Т. 33.

Островских, П. Е. (1898) Краткий отчет о поездке в Тоджинский хошун Урянхайской земли // Известия РГО. Т. 34. Вып. 4.

Островских, П. Е. (1899) Значение Урянхайской земли для Южной Сибири // Известия РГО. Т. 35. Вып. 3.

Паллас, П. С. (1788) Путешествие по различным провинциям Российского государства. СПб. Кн. 1. Ч. 3.

Потанин, Г. П. (1883) Очерки Северо-Западной Монголии. СПб.

Потапов, Л. П. (1969) Очерки народного быта тувинцев. М. : Наука.

Прокофьева, Е. Д. (2011) Процесс национальной консолидации тувинцев. СПб. : Кунсткамера.

Радлов, В. В. (1866) Образцы народной литературы тюркских племен. СПб. Ч. I.

Радлов, В. А. (1907) Образцы народной литературы тюркских племен. СПб. Ч. 9.

Реклю, Э. (1898) Земли и люди. Всеобщая география. СПб. Кн. 4. Т. 6, 7.

Савенков, И. Т. (1905) К вопросу об эволюции шахматной игры: Сравнительно-этнографический очерк // Этнографическое обозрение. № 1. С. 1–128.

Слинич, И. П. (1901) К краниологии сойот // Русский антропологический журнал. № I.

Социально-экономическое положение Республики Тыва за январь-декабрь 2011 г. (2012) / Материалы Федеральной службы государственной статистики. Территориальный орган федеральной службы государственной статистики по Республике Тыва. Кызыл.

Сибирский торгово-промышленный и справочный календарь на 1899 год (1899). Томск.

Спасский, Гр. (1820) Изображение обитателей Сибири. СПб.

Тюркские народы Восточной Сибири (2008) / сост. Д. А. Функ; отв. ред.: Д. А. Функ, Н. А. Алексеев. М. : Наука.

Хить, Г. Л. (1979) Расогенетические связи населения Алтае-Саян по данным дерматоглифики // Материалы конференции «Этногенез и этническая история тюркоязычных народов Сибири и сопредельных территорий». Омск.

Энциклопедический словарь Ф. Брокгауза и И. А. Ефрона (1900). СПб. Т. 30.

Яковлев, Е. К. (1900) Этнографический обзор инородческого населения долины Южного Енисея и объяснительный каталог этнографического отдела Музея. Минусинск.

Ярхо, А. И. (1929) Антропологический тип кемчикских танну-тувинцев // Северная Азия. № 5, 6. С. 127–131.

Дата поступления: 09.06.2013 г.

Скачать файл статьи (cкачиваний: 94)

Библиографическое описание статьи:

Анайбан З. В., Маннай-оол М. Х. Происхождение тувинцев. История вопроса [Электронный ресурс] // Новые исследования Тувы. Электр. журнал. 2013, № 3. URL: https://www..html (дата обращения: дд.мм.гг.).

Территория республики Тыва расположена на высокогорном плато между отрогами Саянских гор. Сюда ведут только две автомобильные дороги из России и одна из Монголии. Такая труднодоступность позволила тувинцам сохранить не только первозданную природу, но и свою национальную самобытность.

Хан и солёный чай
Тувинская кухня шокирует каждого, кто в первый раз приобщается к кулинарным традициям этого народа. Самое распространённое угощение для гостей – это хан, блюдо из целого барана, после приготовления которого от животного остаются только шкура, рога и копыта.

Тувинцы с большим уважением относятся к животным. Они считают, что хан получится только из барана, который не боялся смерти. Если животное испытывает страх, это портит вкус его крови. Поэтому перед убиением барана вводят в транс: кладут его на спину, копытами вверх. Кровь – важная составляющая хана, и она не должна вытекать из тела. Для этого животное убивают молниеносно, в одну секунду перерезая ему трахею.

При разделке туши в отдельную ёмкость собирают всю кровь для приготовления кровяной колбасы. Затем тщательно промываются кишки – череме, наполняются кровью и варятся на костре в большом казане. После варят мясо. Примечательно, что в насыщенный бульон не добавляют никаких специй, кроме лука и соли.

Удивительный напиток – тувинский хан-чай. Собственно чая там немного: в большой казан с кипящим молоком добавляют пару горстей чёрного или зелёного чая. А вот вместо сахара кладут соль и иногда добавляют топлёное масло. Тувинцы говорят, что такой напиток освежает в жару.

Горловое пение
На весь мир знаменито тувинское горловое пение – хоомей. Звуки извлекаются не при помощи голосовых связок, а благодаря сокращению диафрагмы. Профессиональные хоомейджи редко живут долго: из-за постоянного дрожания внутренних органов они быстро изнашиваются.

Только несколько лет назад исполнение песен в национальной манере в Тыве было признано профессией, и теперь тувинские хоомейджи получают государственную пенсию.

Человеческое ухо не в состоянии услышать весь диапазон звуков, издаваемых мастерами горлового пения. Однако ультразвук слышат некоторые животные, также они могут воздействовать на подсознание человека.

Самым первым известным хоомейджи считается Соловей-разбойник – тот самый монгольский воин, от свиста которого замертво падали лошади.

Буддийский календарь
Тувинцы живут по тибетскому лунному календарю. Новый год – Шагаа – у них празднуется обычно в феврале. Каждый житель республики отлично ориентируется в тибетском гороскопе и очень серьёзно к нему относится.

От того, родился человек в год Крысы или Собаки, зависит вся его жизнь. Также этот фактор учитывается в бытовых вопросах. Например, разливать спиртные напитки могут лишь те, кто родился в год Лошади, тогда застолье пройдет мирно.

При выборе даты для крупных событий и торжеств тувинцы обязательно советуются с ламами. Буддийские монахи подскажут лучшее время для свадьбы или дальней поездки.

Шаманизм и анимализм
Официальная религия – буддизм – в тувинском сознании прекрасно сочетается с шаманизмом, который в республике весьма развит. Причем в отличие от других «шаманских» регионов здесь нет артистов, пляшущих с бубном на потеху публике.

Шаман – очень важный человек в Тыве. К нему ходят, если нужно поправить здоровье, найти потерянную вещь, узнать прошлое и будущее, пообщаться с умершими родственниками и даже заказать погоду на определённый день.

У каждого тувинского рода есть свой звериный покровитель – волк или ястреб, змея или лиса. Вообще, тувинцы близко общаются с миром дикой природы. Некоторые чабаны даже умудряются приручать снежных барсов. А обитатели отдалённых пастбищ «договариваются» с местными волчьими стаями, чтобы те не нападали на их скот.

Детские скачки
По преданию, мать Чингисхана была тувинкой, да и могилу его до сих пор ищут где-то здесь, в Саянах. Тувинцы свято чтят это историческое родство. С малолетства тувинские мальчишки воспитываются как мощные борцы, поэтому монголы называют Тыву «землей богатырей». Одно из подтверждений тому – двукратный чемпион мира по борьбе сумо тувинец Аяс Монгуш. А национальная борьба – хуреш – очень популярна среди тувинских пацанов.

Еще одна страсть тувинцев – лошади. Каждый год в Туве проводятся скачки, в которых может принять участие любой желающий. Этот вид спорта настолько популярен, что победителям достаются действительно дорогие призы, например, автомобили.

Но самое удивительное – это жокеи. Средний возраст всадников – три-четыре года. Ведь чем легче наездник, тем быстрее скачет конь.

Место в раю за пятерых
В Туве немало странных обычаев. Например, девушки выходят замуж только в «нечетном» возрасте – 17, 19, 21 год. При этом если она забеременеет вне брака – это не порицается.

Тувинцы очень любят детей и стремятся к многодетности. Считается, что если женщина родила пятерых, ей автоматически достается место в раю. Это правило распространяется и на приёмных детей, поэтому в Тыве беспризорников вообще нет.

Интересны и похоронные традиции. Только в XX веке в Тыве появились обычные кладбища. Ранее покойных в землю не закапывали, а оставляли в степи, соорудив над телом каменный курган. Покойников принято провожать аплодисментами, чтобы отогнать злых духов.

Если ребенок, играя, хлопал в ладоши, то его руки разводили в стороны, плевали три раза на ладони и сажей чертили крестики (в ладоши хлопают при плохих вестях). Поэтому хлопанье в ладоши, а тем более бурные рукоплескания для выражения восторга совершенно чужды тувинцам.

Тувинцы — это тюркский народ, который заселяет земли Тывы (Россия). Себя же этот народ называет тываларами. Разговаривает на своем, тувинском родном языке. Вероисповедание — буддизм, а также традиционная вера (шаманизм).

Численность

В мире насчитывается чуть больше 300 тысяч тувинцев. В основном, они проживают на территории РФ (264 тыс), а также в Монголии (5 тыс) и КНР (4 тыс). Среди российских земель тувинцы встречаются в таких административных округах:

• Тыва (250 тыс);
• Красноярск (3 тыс);
• Иркутск (1,6 тыс);
• Новосибирск (1,2 тыс);
• Томск (980 чел);
• Хакасия (930 чел);
• Бурятия (910 чел);
• Кемерово (720 чел);
• Москва (680 чел);
• Приморье (630 чел);
• Барнаул и Алтай (540 чел);
• Хабаровск (400 чел);
• Омск (350 чел);
• Амурщина (310 чел);
• Якутия (200 чел);
• Горный Алтай (160 чел).

Описание народности

По характеру тувинцы жесткие люди, они прирожденные воины, вспыльчивые и не редко лезут в драку. Но помимо этого они берегут семейные ценности, любовь и уважение к людям. Придерживаются всех обычаев своих дедов-прадедов и до нашего времени практически ничего не изменилось в обрядах, что большая редкость в сравнении с другими народами. Это представители монголоидной расы. Поэтому, у них зауженные темные глаза, круглое или овальное лицо, темные волосы.

Языковые группы

Тувинский язык относят к саянской группе тюркского происхождения алтайской семьи.

Сам же народ разделяют на 2 группы:

• восточные;
• западные (тоджинцы).

Тувинцы, кроме родного языка могут разговаривать на монгольском или русском. Некоторые поселения говорят только на монгольском языке (преимущественно южные поселения). Среди диалектов различают:

• западный;
• тоджинский (северо-восточный);
• юго-восточный;
• центральный.

Происхождение народа и речи

На формирование современных тувинцев повлияли кетоязычные, тюркоязычные и монголоязычные племена ( , теленгиты, ). Некоторые исследователи упоминают и индоевропейские племена. Датируется все в начале первого тысячелетия, когда тюркоязычное племя () эмигрировало на земли Тувы.

Среди самоназваний популярны урянхайцы, сойоты, сойоны или танну-тувинцы. Родственными народами считаются и .

Письменность — кириллица, за основу взят русский язык.

Религия

В большинстве случаев тувинцы — буддисты-ламаисты. Это верование принесли монголы, которое основано на постоянной борьбе со злыми духами, разными заклинаниями и другим. Часть населения сохранило доббудийский культ, занимаясь шаманством.

Образ жизни

В основном этот народ вел полукочевой образ жизни, выращивая коров (вернее яков), верблюдов и лошадей. Лишь на западных землях растили разную растительность, но зачастую зерно.

Кухня

Предки тувинцев были кочевым народом и занимался скотоводством, то в кулинарии традиционно используют мясо и молоко. Сахажа, череме и ужа — национальные мясные блюда. Из теста готовят бууза, быжырган далган и хуужуур. Любят специи: кулча (измельченное соцветие лука) и койнут (дикий укроп) — это народные приправы. Тарак и ааржы — традиционные молочные продукты. Среди напитков популярна молочная водка — арага.

Традиции и обряды

У тувинцев очень много обычаев, которыми они пользуются и верят в их силу с древних времен. Дерево, которому могут поклоняться и считается особым, называется лиственница. Считалось, что если деревья имеют неправильную форму или как-то не так срослись, то это духи хотят что-то передать людям.

Тувинцы очень гостеприимные. Для них большое счастье, если кого-то встретят у дома. Они обязательно незнакомца пригласят в дом, напоят, накормят, расскажут обо всем и обменяются новостями. Угощения всегда самые лучшие.

По особым дням устраивали праздники, когда приносили в жертву животное и просили для людей мирного неба и благополучия. После проведенного ритуала все танцевали, пели, веселились.

Если с одной семьи в другую передавали подарки, то вторая никогда не отпускала от себя с пустыми руками. Подарки и гостинцы символизируют любовь и уважение.

Бескрайние просторы России всегда заселяло множество народов. Воинственным и непокорным, им тяжело было уживаться рядом. Отвоевывая друг у друга земли, они оттачивали свои боевые качества.

Русские

Суровый климат, обширные территории и бесконечная череда завоевателей выковали у русских огромную силу воли и упорство в достижении побед.

«Русские часто шли в атаку на наши пулеметы и артиллерию, даже когда их атака была обречена на поражение. Они не обращали внимания ни на силу нашего огня, ни на свои потери», – вспоминал немецкий генерал Первой мировой войны Антон фон Позек.

Четверть века спустя другой немецкий генерал Гюнтер Блюментрит дополнил своего соотечественника: «Русский солдат предпочитает рукопашную схватку. Его способность не дрогнув выносить лишения вызывает истинное удивление. Таков русский солдат, которого мы узнали и к которому прониклись уважением».

«Переход Суворова через Альпы», Василий Суриков, 1899 год

Писатель Николай Шефов в своей книге «Битвы России» приводит статистику войн с XVIII по XX столетие, в которых участвовала Россия. Согласно автору, за 250 лет русская регулярная армия из 34 войн выиграла 31, из 392 сражений победила в 279. В подавляющем большинстве сражений русские войска уступали своим противникам в численности.

Балтийские немцы

В XII веке вслед за ганзейскими купцами на восточный берег Балтики пришли крестоносцы. Главная цель экспансии – завоевание и крещение языческих народов. В 1224 году немцы захватывают основанный Ярославом Мудрым Юрьев, а созданный вскоре ими Ливонский орден на долгое время станет одной из главных угроз для западных рубежей Руси.

Потомки ливонских пленников Ивана Грозного с начала XVII века активно привлекаются для формирования «полков иноземного строя».

В конце XVIII века вместе с остзейскими дворянами в русскую армию приходит прусская дисциплина, вышколенность и доведенная до автоматизма боевая выучка – то, что вдохновило Павла I на военные реформы.

Многие из остзейских немцев на русской военной службе достигают карьерных высот. Например, выходец из старинного эстляндского рода Карл фон Толь. Этому талантливому штабному генералу принадлежит план войны с Наполеоном, именно он разработал оперативный план Бородинского сражения. Позднее Толь руководил успешными операциями в ходе русско-турецкой войны 1828 -1829 годов.

Еще одним знаменитым остзейцем был Барклай-де-Толли. «Тактика выжженной земли», которая использовалась генералом во время войны с Наполеоном, вызывала протест у русского поместного дворянства, но именно она во многом предрешила исход военной кампании.

Перед русско-японской войной доля генералов немецкого происхождения в генералитете русской армии составляла 21,6%. На 15 апреля 1914 г среди 169 "полных генералов" было 48 немцев (28,4 %), среди 371 генерал-лейтенанта - 73 немца (19,7 %), среди 1034 генерал-майоров - 196 немцев (19%).

Большой процент офицеров немецкого происхождения был в Лейб-гвардии Конном полку, в который, по традиции, набирались в основном прибалтийские (остзейские) немцы.

Другими известными балтийскими немцами в русской армии и флоте были П.К. Ренненкампф, Е.К. Миллер, адмирал фон Эссен, барон А. Будберг, генерал Н.Э. Бредов.

Особняком в ряду балтийских немцев стоит барон Унгерн фон Штернберг. Исключительно решительный, пренебрегающий опасностями, еще на фронтах Первой мировой войны он снискал себе славу героя.

Во время Гражданской войны армия под командованием генерала Унгерна стала одной из главных угроз для Советской России. Имя барона Унгерна особо памятно в Монголии: во многом благодаря полководческому таланту генерала эта страна смогла отстоять свою независимость от Китая.

Шляхтичи

Шляхта Речи Посполитой не раз доставляли проблемы Русскому государству, не только посягая на территории восточного соседа, но и владея московским престолом. Английский историк Норман Дэвис так характеризует «гоноровых шляхтичей»: «Они не занимались никаким ремеслом или торговлей, но могли лишь поступать на военную службу или управлять поместьем».

Шляхта изначально была военно-рыцарским сословием. Львиную долю жизненного уклада шляхтича занимали охота, фехтование, скачки и стрельба. В коллегиумах Великого княжества Литовского практиковались военно-спортивные игры, например, бои на «пальцатах», которые имитировали сабельные поединки.

«Это боевое начало являлось проекцией шляхетских поединков, дуэлей – игр со смертью в реальной жизни», – отмечает историк Игорь Углик.

Много шума в Европе наделали «крылатые гусары» – элитная конница Речи Посполитой, неоднократно побеждавшая русских, шведов, турок и немцев. Успех гусарии приносила ее излюбленная тактика: нарастающий темп атаки и уплотненный фронт хоругви, позволявшие при столкновении нанести максимальный урон противнику.

С XVI столетия шляхтичи стали пополнять ряды Запорожского казачества, привнеся в него рыцарский лоск и военную демократию. Для обедневшей или провинившейся части польско-литовской шляхты казачество воспринималось как восстановление чести – «или пасть со славою, или воротиться с военною добычею».

После Переяславской рады часть так называемой русской шляхты из Левобережной Украины добровольно присягает московскому царю. Шляхтичи не раз имели возможность проявить себя в ратных делах. Так, в 1676 году, когда башкиры и киргизы осадили Мензепинскую крепость, шляхтичи храбро сражались и в течение долгого времени удерживали город, вплоть до прихода подкрепления.

Казаки

Этот вольный народ зачастую находился в авангарде тех, кто поднимал восстания и бунты, был он и в рядах первопроходцев, отвоевывавших для империи новые земли.

Исключительные воинские качества казаков – результат многоэтапной боевой подготовки. Например, длительный процесс обучения казака-пластуна позволял развивать разные навыки: «выстрел на хруст» – способность поражать при плохой видимости любую цель, «волчья пасть» – умение провести молниеносную разящую атаку или «лисий хвост» – искусство заметать свои следы при возвращении с задания.

Яркой страницей в летопись казачества вплетается подвиг донского казака Козьмы Крючкова – Георгиевского орденоносца Первой мировой войны. В августе 1914 года небольшой разъезд казаков атаковал пару германских кавалерийских дозоров. «Меня окружили одиннадцать человек. Не чая быть живым, я решил дорого продать свою жизнь», – вспоминал герой. Несмотря на 16 колотых ран, которые получил казак, ни один из 11 немцев не остался в этот день живым.

Черкесы

Уже самоназвание черкеса – «адыг» – означает «воин». Весь уклад жизни адыгов был пронизан военным бытом. Как отмечает писатель А. С. Марзей, «такое состояние их жизни в постоянной готовности к защите и бою, выбор менее уязвимого места для поселений и временных стоянок, мобильность в сборах и передвижении, умеренность и неприхотливость в пище, развитое чувство солидарности и долга, вели, конечно, к милитаризации».

Наряду с другими закубанцами черкесы оказывали самое ожесточенное сопротивление русской армии в период Кавказских войн. Только спустя столетие ценою более миллиона жизней солдат Россия смогла покорить этот гордый и воинственный народ. С пленением Шамиля смиряется и самое могущественное племя западной Черкесии – абадзехи.

На протяжении столетий черкесы создали особую военную культуру – «Уорк Хабзэ», выделявшую их среди соседей. Неотъемлемой чертой этой культуры было почтительное отношение к противнику.

Черкесы не жгли дома, не топтали нив, не ломали виноградников. Восхищения заслуживает и забота черкесов о раненых или павших товарищах. Несмотря на опасность, они среди боя мчались к погибшему, только чтобы вынести его тело.

Придерживаясь рыцарского кодекса чести, черкесы всегда вели открытую войну. Сдаче в плен они предпочитали смерть в бою. «Одно могу похвалить в черкесах, – писал астраханский губернатор Петру I, – что все они – такие воины, каких в здешних странах не обретается, ибо, что татар или кумыков тысяча, тут черкесов довольно двухсот».

Вайнахи

Существует гипотеза, согласно которой древние вайнахские народы заложили основы сарматского и аланского этноса. Нам вайнахи известны в первую очередь как чеченцы и ингуши, которые оставили в истории не менее яркий след, чем их грозные предки.

Во время нашествия орд сначала Чингисхана, а затем Тимура отошедшие в горы вайнахи сумели оказать им героическое сопротивление.

В этот период вайнахи довели до совершенства свою оборонительную архитектуру: высящиеся сегодня в горах Кавказа сторожевые башни и крепости – лучшее тому подтверждение.

Интересное описание вайнаха встречается в дневнике русского солдата, попавшего в плен к горцам во время Кавказской войны: «Это поистине зверь, отлично оснащенный всяким боевым оружием, острыми когтями, могучими зубами, прыгающий как резина, как резина увертливый, уносящийся с быстротою молнии, с быстротою молнии настигающий и разящий».

Осетины

В пестрой этнической родословной осетин отчетливо вырисовываются воинственные ираноязычные племена Северного Кавказа: скифы, сарматы и аланы. В отличие от других кавказских народов, осетины довольно рано налаживают отношения с Россией.

Уже в середине XVIII века руководитель осетинского посольства в Петербурге Зураб Магкаев заявляет о готовности выставить армию численностью в 30 тыс. человек для участия в военных действиях против Ирана и Турции.

Преданность, отвага и доблесть – черты, которые наиболее точно характеризуют осетинских воинов: «Осетины особенно бесстрашны и закалены как спартанцы. Договариваться с ними – политическая необходимость», – пишет в своих записках русский драматург Михаил Владыкин. Генерал Скобелев отмечал, что если осетины и бывают последними, то только при отступлении.

Татары

Татарская конница со времен первых завоевательных походов Чингисхана представляла собой грозную силу.

На поле боя татарские лучники использовали доведенную до совершенства тактику маневрирования и засыпания противника стрелами. Военное искусство татар также славилось разведкой, благодаря которой небольшие отряды могли устраивать засады и совершать молниеносные нападения.

В середине XV столетия у московских царей появилась идея подчинить татарскую воинственность своим интересам. Так на территории Русского государства возникли татарские анклавы, члены которых обязывались нести воинскую повинность в обмен на неприкосновенность территории и религии.

Для решения политических задач татарские войска активно использовали Василий II и Иван III. Иван Грозный положился на татар при взятии Казани и Астрахани, в Ливонской войне и в опричнине.

Ногайцы

Золотоордынский беклярбек Ногай дал начало этнониму, с которым связан один из самых грозных и воинственных народов Евразии. Уже при своем основателе Ногайская Орда распространила влияние на огромные территории от Дона до Дуная, вассальную зависимость от нее признавали владения Византии, Сербии, Болгарии и многие юго-восточные земли Руси.

Ногайцы, которые к середине XVI века могли выставить 300-тысячную армию, были силой, с которой мало кто осмеливался соперничать. Московские цари предпочитали выстраивать добрососедские отношения с Ордой. Взамен на экономическую помощь ногайцы несли кордонную службу на юге Руси, а их конные полки помогали русским войскам в Ливонской войне.

Калмыки

Неотъемлемой частью жизни калмыка была его физическая подготовка. Так, национальная борьба «ноолдан» тренировала у молодежи силу, выносливость и несгибаемую волю к победе.

Во время праздника Цаган Сар калмыцкие юноши сходились друг с другом в настоящей «рубке», правда, используя вместо сабель плетки. Такие забавы впоследствии делали калмыцких воинов непревзойденными «рубаками».

Особое место у калмыков занимало умение контролировать отрицательные эмоции, что позволяло им накапливать физические и моральные силы. Во время боя воин-калмык входил в особое состояние духа, при котором не чувствовал ни боли, ни усталости, а силы его словно удесятерялись.

С XVII века калмыки демонстрируют свое воинское искусство, защищая рубежи Русского царства: иррегулярная кавалерия Калмыцкого ханства принимала участие во многих войнах, которые вела Россия на протяжении XVIII столетия.

Манси

Облюбовавшие суровый северный край вогулы (или манси) в совершенстве овладели искусством выживания. Отличные охотники и бесстрашные воины, они заставляли считаться с собой соседей: сибирских татар, ненцев и зырян.

Дружину мансийского хана составлял отряд профессиональных воинов – «косатых отыров». Залогом их успеха было скрытое передвижение и незаметное выслеживание противника.

В разное время на земли вогулов пытались проникнуть орды Батыя и отряды новгородцев – все безуспешно. Только потерпев болезненное поражение от казаков Ермака, манси отступили дальше на Север.

Тувинцы

Этот немногочисленный скотоводческий народ во время Великой Отечественной войны демонстрировал чудеса стойкости и храбрости. Неслучайно немцы называли тувинцев Der Schwarze Tod – «черная смерть». Из 80-тысячного населения Тувы 8 тыс. человек сражались в рядах Красной Армии.

Воевавшая в Галиции и Волыни Тувинская кавалерия без преувеличения произвела неизгладимое впечатление на немецкие войска. Пленный офицер вермахта на допросе признавался, что его подчиненные «подсознательно восприняли этих варваров как полчища Аттилы и потеряли всякую боеспособность».

Нужно отметить, что тувинским кавалеристам воинственности добавлял их внешний вид: на маленьких лохматых лошадях, одетые в национальные костюмы с диковинными амулетами, они бесстрашно неслись на немецкие части. Ужас немцев усиливал и тот факт, что тувинцы, приверженные собственным представлениям о воинских правилах, принципиально не брали противника в плен, а при явном превосходстве врага стояли насмерть.+

Тувинцы

(тыва, тывалар; устаревшее: сойоны, урянхайцы, танну-тувинцы, таннутувинцы)

Взгляд из прошлого

Н.Ф. Катанов, "Очерки Урянхайской земли", 1889 г:

Мужчины-урянхаи пасут скот, сеют хлеб, ходят на охоту, занимаются мастерствами; женщины шьют и починяют одежду, приготовляют пищу, угощают гостей и делают кошмы.

Рыбу ловят руками или убивают острогами. Птиц ловят только силками. Зверей ловят капканами или бьют пулями. Ружья получают от русских, монголов и китайцев. Ружья китайцев ценятся больше других.

При женитьбе никогда не крадут невест, как у минусинских татар. Предварительно сватают девицу жениховы отец и мать, привезя просо и мяса, материй и водку. Потом один день пьют водку все. На другой день возвращаются домой. Пир свадебный называется «той». Он идет только одни сутки, как у богатых, так и у бедных.

Замуж выходят девицы с 15-летнего возраста, а жениху может быть сколько угодно, даже возраст 10 лет. Говорят, что урянхайки иногда выходят замуж 12–13 лет и рожают благополучно. Жениться на девице, потерявшей невинность и имеющей детей, не считается преступлением. Могут сочетаться браком даже происшедшие от родных братьев и сестер. Могут также жениться два родных брата на двух родных сестрах.

Говорить о половых сношениях при родителях не вменяется в большой грех детям. Дети урянхайские развиваются слишком рано как физически, так и умственно. Уже у 8–9-летнего мальчика есть достаточный запас песен о «чернобровых и милых красотках». Один урянхайский юноша при своей сестре спрашивал меня, охотник ли я до урянхайских девиц; получив отрицательный ответ, немало удивился. На такие «забавы» молодежи взрослые, как правило, смотрят сквозь пальцы. Однако, если отец захватит дочь в прелюбодеянии, то бьет ее кнутом.

Урянхаи клянутся собачьим навозом. Они говорят: «Пусть у меня спадут волосы от собачьего навоза, если я видел что-либо или слышал!»

Современные источники

Тувинцы Коренной народ Сибири, автохтонное население Тувы.

Самоназвание

Тыва, множественное число - тывалар.

Этноним

Название тувинского народа «тыва» упоминается в летописях Суйской (581-618 гг.) и Танской (618-907 гг.) династий Китая в форме дубо, тубо и тупо.

Также название «туба» упоминается в 239-ом параграфе Сокровенного сказания монголов.

В более ранний период они были известны под названием урянхайцы (XVII-XVIII вв), в более поздний (XIX- начало XX в.) - сойоты.

По поводу других этнонимов - урянхи, уряихаты, урянхайцы, сояны, сойоны, сойоты - в целом можно утверждать, что такое название им дали соседние народы, а для самих тувинцев эти этнонимы нехарактерны.

Тюрколог Н. А. Аристов заключает, что «урянхаи так называются монголами, сами же зовут себя туба или тува, как отуреченные самоеды северных склонов Алтая и Саянского хребта; именуют их также сойотами, соитами, сойонами».

«Название урянхи дают этому народу монголы, а сами же себя зовут туба или тува» - пишет Г. Л. Потанин.

Этническое название «тыва» было зафикиксированы в русских источниках 60-80 гг. XVII в. (История Тувы 2001:308) и сами тувинцы никогда не называли себя урянхайцами.

Соянами называли и до сех пор называют тувинцев алтайцы и хакасы.

Известно, что сойотами и урянхайцами ошибочно называли тувинцев монголы, а вслед за ними другие народы.

Примечательным событием является появление в русских документах самоназвания «тувинцы», которым именовали себя все Саянские племена.

Наряду с ним употреблялось другое название - «сойоты», то есть по-монгольски «саянцы», «сойоны».

Тождество этнонимов «тувинцы» и «сойоты» не подлежит никакому сомнению, поскольку, как справедливо утверждает Б. О. Долгих, этноним «тувинцы» образован из самоназвания и является общим для всех саянских племен.

Не случайно именно на землях Прибайкалья, Хубсугула и Восточной Тувы, где кочевали в VI-VIII вв. ранние предки тувинцев - племена тубо, теленгиты, токуз-огузы, шивэи из конфедерации теле, русские встретились с племенами, называвшими себя тувинцами.

Этноним «Тыва», фиксируется в русских документах 1661 г., свидетельствуя о существовании тувинской народности.

Вполне возможно, что данное самоназвание бытовало в среде тувинских племен ещё задолго до появления русских землепроходцев у Байкала.

Численность и расселение

Всего: около 300 000 человек.

В том числе в РФ по переписи 2010 года 263 934 человека.

Из них, в:

Республика Тыва 249 299 человек,

Красноярский край 2 939 человек,

Иркутская область 1 674 человека,

Новосибирская область 1 252 человека,

Томская область 983 человека,

Хакассия 936 человек,

Бурятия 909 человек,

Кемеровская область 721 человек,

Москва 682 человека,

Приморский край 630 человек,

Алтайский край 539 человек,

Хабаровский край 398 человек,

Омская область 347 человек,

Амурская область 313 человек,

Якутия 204 человека,

Республика Алтай 158 человек.

Кроме того:

Монголия, по переписи 2010 года 5 169 человек (аймаки Баян-Улгий, Хувсгел и Ховд- урянхайцы-мончак или цэнгэльские тувинцы, цаатаны, представляющие собой потомков оторвавшейся от своего основного ядра группы тувинцев).

Китай, по оценке 2000 года 4 000 человек (сёла Шемиршек и Алагак на территории подчинённой городу Алтай, село Комканас уезда Бурчун, село Аккаба уезда Каба; все в составе округа Алтай Или-Казахского автономного округа Синьцзян-Уйгурского автономного района)

Численность по данным всесоюзных и всероссийских переписей (1959-2010)

	Перепись 1959 года	Перепись 1970 года	Перепись 1979 года	Перепись 1989 года	Перепись 2002 года	Перепись 2010 года
СССР	100 145	↗ 139 338	↗ 166 082	↗ 206 629
РСФСР/Российская Федерация в том числе в Тувинской АО / Тувинской АССР / Республике Тыве	99 864 97 996	↗ 139 013 ↗ 135 306	↗ 165 426 ↗ 161 888	↗ 206 160 ↗ 198 448	↗ 243 422 ↗ 235 313	↗ 263 934 ↗ 249 299

Антропология

По антропологическому типу тувинцы относятся к монголоидному центральноазиатскому типу североазиатской расы.

Восточные тувинцы - тоджинцы - представляют особый тип с примесью центрально азиатского компонента.

Следует заметить, что преобладание в антропологическом типе местных жителей монголоидных черт исследователи связывают именно с периодом вторжения в Туву III веке до н. э. хуннов, которые постепенно смешавшись с местным населением, повлияли не только на язык, но и внешний облик последних.

Этногенез

Древнейшие предки тувинцев - тюркоязычные племена Центральной Азии, проникшие на территорию современной Тувы не позднее середины 1-го тысячелетия н. э. и смешавшиеся здесь с кетоязычными, самодийскоязычными и индоевропейскими племенами.

Большое сходство генетических признаков современных тувинцев и американских индейцев указывает на вполне вероятное участие древних предков тувинцев в начальном этапе заселения Америки.

Многие особенности традиционной культуры тувинцев восходят к эпохе ранних кочевников, когда на территории современной Тувы и сопредельных районов Саяно-Алтая обитали сакские племена (VIII-III века до н. э.).

В это время на территории Тувы жили люди смешанного европеоидно-монголоидного типа с преобладанием европеоидных черт.

От современных европеоидов они отличались значительно более широким лицом.

Жившие в то время в Туве племена, имели заметное сходство в оружии, конском снаряжении и образцах искусства со скифами Причерноморья и племенами Казахстана, Саяно-Алтая и Монголии.

Их влияние прослеживается в материальной культуре (в формах утвари, одежды и особенно в декоративно-прикладном искусстве).

Они перешли к кочевому скотоводству, которое с тех пор стало основным видом хозяйственной деятельности населения Тувы и оставалось таковым вплоть до перехода на оседлость в 1945-1955 годы.

В условиях экспансии хунну в конце I тыс. до н. э. в степные районы Тувы вторглись новые скотоводческие кочевые племена, в основной массе отличавшиеся от местного населения скифского времени, но близкие хунну Центральной Азии.

Археологические данные убедительно показывают, что с этого времени меняется не только облик материальной культуры местных племён, но и их антропологический тип, который вплотную приближается к центрально-азиатскому типу большой монголоидной расы.

Полное соотнесение их с этим типом у известных отечественных антропологов вызывает большое сомнение из-за заметной европеоидной примеси.

В конце I тыс. н. э. в горно-таёжную восточную часть Тувы - в Саяны (нынешний Тоджинский кожуун), заселённые ранее самодийскими, кетоязычными и, возможно, тунгусскими племенами, проникли тюркоязычные племена туба (дубо в китайских источниках), родственные уйгурам.

В период существования Тюркскских, Уйгурскогo и Кыргызскогo каганатов, охватывающих большой отрезок времени (с VI по XII век), племена теле сыграли ведущую роль в этногенетических процессах, определивших затем этнический состав и расселение племён Южной Сибири.

На территории Тувы и в целом Саяно-Алтая обитало аборигенное, тюркское по происхождению, население, состоящее из племён теле, чики, азов, тубо, толанко, уйгуров, кыргызов и др.

Несмотря на межплеменные раздоры, непрерывные войны, переселения, смешения, эти племена выжили, сохранили себя.

Современное название тувинского народа «тыва», «тыва кижи» упоминается в летописях Суйской (581-618) и Танской (618-907) династий Китая в форме дубо, тубо и тупо применительно к некоторым племенам, обитавшим в верховьях Енисея (История Тувы, 1964: 7).

Главное влияние на этногенез тувинцев оказали тюркские племена, расселившиеся в тувинских степях.

В середине VIII века тюркоязычные уйгуры, создавшие в Центральной Азии мощный племенной союз, Уйгурский каганат, сокрушили Тюркский каганат, завоевав его территории, включая Туву.

Часть уйгурских племён, постепенно смешавшись с местными племенами, оказала решающее влияние на формирование их языка.

Потомки уйгуров-завоевателей жили в западной Туве вплоть до XX века (возможно, к ним относятся некоторые родовые группы, ныне населяющие юго-восточную и северо-западную Туву).

Енисейские кыргызы, населявшие Минусинскую котловину, в IX веке подчинили уйгуров. Позднее проникшие в Туву племена кыргызов полностью ассимилировались в среде местного населения.

О ближайших исторических предках современных тувинцев «чиках и азах» - есть сведения в рунических памятниках древнетюркского рунического письма (VII-XII вв.).

В XIII-XIV веках в Туву переселилось несколько монгольских племён, постепенно ассимилированных местным населением.

Под воздействием монгольских племён сложился характерный для современных тувинцев центрально-азиатский монголоидный расовый тип.

По мнению ученых-тувиноведов, в конце XIII-XIV веке этнический состав населения Тувы уже включал в основном те группы, которые приняли участие в формировании тувинского народа - потомков тюрков-тугю, уйгуров, кыргызов, монголов, а также самодийские и кетоязычные племена (Тюркские народы Восточной Сибири, 2008: 23).

К XIX веку все нетюркские обитатели Восточной Тувы были полностью тюркизированы, а этноним туба (тыва) стал общим самоназванием всех тувинцев.

Этно-территориальные группы и родственные народы

Тувинцы Республики Тува

Тувинцы делятся на западных (горностепные районы западной, центральной и южной Тувы), говорящих на центральном и западном диалектах тувинского языка, и восточных, известных как тувинцы-тоджинцы (горно-таёжная часть северо-восточной и юго-восточной Тувы), говорящих на северо-восточном и юго-восточном диалектах (тоджинском языке).

Тоджинцы составляют около 5 % тувинцев

Тофалары

Проживающие на территории Тофаларии - Нижнеудинского района Иркутской области тофалары, являются осколком тувинского народа, который остался в составе Российской империи после вхождения основной части Тывы в состав Китайской империи в 1757 г.

Они испытали значительное административное и культурное (речевое и на уровне быта) влияние со стороны русских, вследствие своей малочисленности и оторванности от основной массы тувинцев.

Сойоты

Близкими тувинцам являются сойоты, проживающие в Окинском районе Бурятии.

Сейчас сойоты монголизированы, но принимаются меры по возрождению сойотского языка, близкого тувинскому

Тувинцы в Монголии

Тувинцы-мончак

Тувинцы-мончак (урянхайцы-мончак) пришли в Монголию в середине 19 века с Тувы.

Цаатаны

Цаатаны проживают на северо-западе Монголии в Дархадской котловине. Преимущественно занимаются оленеводством.

Живут в традиционных жилищах - урц (чум) - круглый год.

Тувинцы в Китае

В Алтайском округе Синьцзян-Уйгурского автономного района КНР (граничит на западе с Казахстаном, на севере (на небольшом протяжении) с российской Республикой Алтай и на востоке с аймаком Баян-Улгий Монголии) проживают китайские тувинцы, переселившиеся сюда много лет назад по не установленным обстоятельствам.

Сами себя они именуют кок-мончак или алтай-тыва, а свой язык - мончакским.

Район расселения китайских тувинцев смежен с ареалом расселения монгольских урянхайцев в смежном монгольском аймаке Баян-Улгий.

Утверждается, что китайские тувинцы смогли сохранить многие обычаи, которые у тувинцев из самой Тувы оказались утрачены.

Большинство китайских тувинцев - буддисты.

Занимаются скотоводством.

Точные сведения об их численности отсутствуют, поскольку в официальных документах они числятся как монголы.

Немногочисленные тувинские семьи встречаются и в городах Алтай, Бурчан, Хаба.

У китайских тувинцев нет фамилий, а в личных документах отсутствует указание на родоплеменную принадлежность.

Тувинцы в Синьцзяне носят имя (популярны монгольские, собственно тувинские и, реже, казахские имена), данное при рождении, и имя отца.

Всего в Китае девять тувинских племён: хойук, иргит, чаг-тыва, ак-соян, кара-сал, кара-тош, кызыл-соян, танды и хойт.

Дети тувинцев обучаются в монгольских, казахских и китайских школах

В монгольских школах обучают старомонгольской письменности.

В таких школах работают учителя-тувинцы .

Но в некоторых селениях имеются только казахские школы.

В проведении свадебного ритуала бытует заимствованный у казахов обычай выкупа (калым) невесты.

При этом смешанных браков с казахами почти не встречается, в отличие от браков с монголами.

Язык

Говорят на тувинском языке (самоназвание - тыва дыл), входящем в саянскую группу тюркских языков.

В лексике прослеживается влияние монгольского языка.

Специалисты считают, что тувинский язык в качестве самостоятельного языка сформировался к началу Х в.

До 1930 года использовалось традиционное старомонгольское письмо.

Затем использовался латинский алфавит Комитета нового алфавита (единый тюркский алфавит - яналиф):

Традиционное жилище

Основным жилищем зап. тувинцев служила юрта.

Она была круглой в плане, имела разборный, легко складываемый решетчатый остов из деревянных планок, скрепляемых кожаными ремешками.

В верхней части юрты укреплялся на палках деревянный обруч, над к-рым находилось дымовое отверстие, служившее одновременно и окном (светодымовое отверстие).

Юрту покрывали войлочными полстями и так же, как и остов, скрепляли шерстяными поясами, дверь делали либо деревянной, либо ею служил кусок войлока, обычно декорированный стёжкой.

В центре юрты помещался очаг.

В юрте находились парные деревянные сундуки, передние стенки к-рых были обычно декорированы расписным орнаментом.

Правая часть юрты, по отношению к входу, считалась женской, левая часть - мужской.

Пол покрывают узорные стеганые войлочные коврики.

Помимо юрты зап. тувинцы использовали в качестве жилища также чум, который крыли войлочными полстями.

По переписи 1931, у зап. тувинцев отмечено 12884 юрты и лишь 936 чумов, к-рые были характерны лишь для бедняков.

Кочевые стойбища - аалы западных тувинцев состояли в зимнее время не более чем из трёх-пяти юрт (чумов).

В летнее время кочевые стойбища могли включать и несколько аалов.

Хозяйственные постройки зап. тувинцев. были преимущественно в виде четырёхугольных загонов (из жердей) для скота.

Традиционным жилищем вост. тувинцев.-оленеводов (тоджинцев) служил чум, к-рый имел остов из наклонно поставленных шестов.

Его крыли в летне-осеннее время берестяными полстями, а зимой - полстями, сшитыми из лосиных шкур.

При перекочёвках перевозили лишь полсти.

В период перехода к оседлости во вновь создаваемых колхозных посёлках многие тоджинцы сооружали постоянные чумы, которые крыли кусками лиственничной коры.

Кроме того, в период перехода к оседлости, во вновь создаваемых колхозных поселках большое распространение получили до начала застройки типовыми домами лёгкие четырёх-, пяти- и шестиугольные каркасные постройки.

Основу их конструкции составляли четыре вкопанные в землю опорные стойки, кровля имела дарбазную конструкцию либо была плоской.

Стены из вертикальных жердей и кровлю крыли корой лиственницы. Кроме того, у тоджинских скотоводов с кон. 19 в. начинают использовать в качестве жилища также пяти- и шестиугольные юртообразные срубы, но число их было невелико.

Семья

Преобладала многопоколенная патриархальная моногамная семья, хотя до 1920-х гг. среди богатых скотовладельцев встречались и случаи многожёнства.
Сохранялся институт калыма.

Свадебный цикл состоял из нескольких этапов: сговор (обычно ещё в детском возрасте), сватание, особый обряд закрепления сватовства, бракосочетание и свадебное пиршество.

Существовали специальные свадебные накидки головы невесты, ряд запретов, связанных с обычаями избегания.

Экзогамные роды (сёёк) сохранялись до начала 20 в. только у восточных тувинцев, хотя следы родоплеменного деления существовали и у западных тувинцев.

В социальной жизни существенное значение имели так называвемые аальные общины - семейно-родственнме группы, включавшие обычно от трех до пяти-шести семей (семья отца и семьи его выделившихся женатых сыновей с детьми), к-рые кочевали совместно, образуя устойчивые группы аалов, причём в летнее время они объединялись в более крупные соседские общины.

Традиционное хозяйство

Традиционные занятия западных и восточных тувинцев существенно различались.

Основу хозяйства западных тувинцев вплоть до середины 20 в. составляло кочевое скотоводство.

Разводили мелкий и крупный рогатый скот, в том числе яков (в высокогорных р-нах на З. и Ю.-В. республики), а также лошадей и верблюдов.

В течение года совершалось 3-4 перекочёвки (их протяжённость составляла от 5 до 17 км).

Летние пастбища располагались преимущественно в долинах рек, зимние - на склонах гор.

Подсобное значение имело пашенное земледелие.

Оно было почти исключительно ирригационным с самотёчным способом орошения.

Пахали деревянной сохой типа однозубого рала, позднее (главным образом с нач. 20 в.) и железным плугом.

Бороновали связанными кустами караганника.

Основной тягловой силой служил вол, реже - лошадь.

Высевали просо и ячмень.

Часть мужского населения занималась также охотничьим промыслом.

Наряду с ружьями (до 20 в. - кремневые с сошками) использовали также самострелы, которые устанавливали на звериных тропах.

Рыболовством занимались преимущественно в бедных семьях.

Рыбу ловили сетью, крючками, лучили острогой; знали подлёдный лов.

Существенную роль, особенно для малообеспеченных хозяйств, играло собирательство луковиц и корней дикорастущих растений, среди которых большое значение имели сарана и кандык.

Традиционные занятия вост. тувинцев - тоджинцев, кочевавших в горной тайге Восточных Саян, существенно отличались от западных тувинцев и базировались на охоте и оленеводстве.

Охота на диких копытных должна была обеспечить мясом и шкурами семью в течение всего года, а промысел пушных носил преимущественно товарный характер и вёлся поздней осенью и зимой (основные объекты охоты: марал, косуля, лось, дикий олень, соболь, белка).

Наряду с кремневыми ружьями с сошкой, которыми пользовались ещё в нач. 20 в., широко применялись самострелы.

Вплоть до кон. 19 в. охотники ещё использовали луки со стрелами с тупыми деревянными или костяными наконечниками и свистункой, которая, издавая при полёте резкий звук, пугала белку, заставляя её опуститься вниз по дереву ближе к охотнику.

Широко практиковались облавные охоты, с применением засек.

Рыболовство имело гораздо меньшее значение, чем охота.

Древнейшим и важным видом хозяйственных занятий охотников-оленеводов Тоджи было собирательство, в особенности луковиц сараны, запасы которой достигали в семье ста и более кг.

Их высушивали и хранили во вьючных кожаных сумках.

Сарану собирали обычно женщины.

Собирали и кедровые орехи.

В домашнем производстве основными были обработка шкур и выработка кож, выделка бересты, служивших материалом для изготовления одежды, утвари и покрышек чума, изготовления ремней.

Было известно кузнечное дело, к-poe сочетали со столярным.

После проведения коллективизации и перехода на оседлость сельское население живёт в новых поселках, работает преимущественно в комплексных хозяйствах с преобладанием отгонного скотоводства и ирригационного земледелия.

Зерновые культуры, характерные для старой Тувы, - просо и ячмень - уступили место высокосортной пшенице.

В личных хозяйствах всё большее значение приобретает огородничество.

У тувинцев были развиты ремёсла: кузнечное, столярное, шорное и другие, обеспечивавшие производство утвари, одежды, украшений, деталей жилища и другое.

К началу 20 века в Туве насчитывалось свыше 500 кузнецов-ювелиров, работавших гл. обр. на заказ.

Почти в каждой семье изготовляли из войлока покрытие юрты, коврики и матрацы.

На формирование декоративно-прикладного искусства западных тувинцев оказали значительное влияние художественные традиции древних тюрков, средневековых монголов, а также китайское народное искусство.

В орнаментальных композициях использовалось более ста основных мотивов.

В декоре деревянной утвари сохранялись очень древние геометрические мотивы, в изделиях из кожи - декоративные композиции, восходящие к скифскому времени.

В отличие от декоративного искусства западных тувинцев для орнаментики восточных тувинцев, было характерно преобладание мелких геометрических узоров - зигзага, пунктира, косых линий и др.

Религия и обрядность

Среди населения Тувы распространены три религии: православие, анимистический Пантеизм и буддизм (тибетский буддизм).

В Туве - 17 буддийских храмов и один хурэ (буддийский монастырь).

Пантеизм распространён в основном среди кочевников-скотоводов и охотников.

Он является неотъемлемой частью духовной и культурной жизни тувинского народа.

В последние годы в Туве быстро возрождается официальная религия - буддизм, который в период существования Тувинской народной республики (1921-1944) и в советское время преследовался.

Были уничтожены все 26 хурэ, часть служителей культа репрессирована.

Теперь вновь создаются буддийские монастыри с монахами, получающими образование в тибетских буддийских центрах в Индии.

Всё чаще проводятся религиозные праздники.

Сохранился и Пантеизм с шаманской обрядностью, а также промысловый культ, в частности до недавнего времени у восточных тувинцев проводился так называемый медвежий праздник.

Сохранял своё значение и культ гор.

В наиболее почитаемых местах, главным образом в горах, на перевалах, у целебных источников, устанавливали посвящённые духам-хозяевам местности алтари (оваа) из сложенных в кучи камней.

В верованиях тувинцев сохраняются остатки древнего семейно-родового культа, который проявляется главным образом в почитании домашнего очага.

Ещё по переписи 1931 года, на 65 тыс. тувинцев приходилось 725 шаманов (мужчин и женщин).

В тувинском шаманизме сохранялись многие весьма древние черты, в особенности в мифологии, культовой практике и атрибутике, в частности в представлении о трёхчастном членении мира.

Фольклор

Бережно сохраняется у тувинцев и фольклор: легенды, предания, сказки, песни, пословицы и поговорки, загадки.

Сказки (тоол) рассказываются обычно только после захода солнца.

В них доминируют фантастические сюжеты и животные в качестве персонажей.

Предания, как правило, имеют в своей основе подлинные исторические факты.

Широко распространены лирические песни (ыр), которые нередко сопровождаются игрой на музыкальных инструментах: мужской дудке (шоор), деревянном или железном варгане, на котором импровизируют женщины и подростки.

Традиционные музыкальные инструменты скотоводов - двухструнный смычковый инструмент игил и чадаган, струнный щипковый инструмент с 4-8 струнами и корытообразным корпусом.

Музыкальное народное творчество представлено многочисленными песнями, частушками.

Особое место в тувинской музыкальной культуре занимает хоомей - горловое пение, в котором обычно выделяют четыре разновидности и соответствующие им четыре мелодических стиля.

Сегодня искусство хоомей получило широкое признание в России и за рубежом. Большой популярностью пользуются современные тувинские ансамбли «Саян» и «Хун-Хурту».

Праздники

Существовало несколько видов традиционных праздников.

Это новогодний праздник - шагаа, общинные праздники обработки шерсти и изготовления войлока, семейно-бытовые - свадебный цикл, рождение ребенка, стрижка волос, религиозно-ламаистские - освящение жертвенного места, оросительного канала и другое.

Ни одно значительное событие в жизни общины или крупной административной единицы не проходило без спортивных состязаний - национальной борьбы (хуреш), конских скачек, стрельбы из лука, различных игр

Календарь

Календарь, которым пользовалось население Тувы в кыргызское время, был основан, так же, как и у древних тюрков, н а 12-летнем «животном» цикле.

Интересно отметить, что он сохранился у тувинцев до настоящего времени. Годы в календаре именовались по названиям двенадцати животных, расположенных в строго установленном порядке.

При этом год под знаком «цзы» называли годом мыши, под знаком «сюй» - годом собаки, под знаком «инь» - годом тигра.

Жители, говоря о начале года, называли его «масши».

Месяц назывался «аи».

Три месяца составляли сезон, различались четыре времени года: весна, лето, осень, зима.

Источники специально подчеркивают сходство системы летосчисления с уйгурской.

Существование солнечного календаря с 12-летним циклом не мешало внутригодичным подсчётам согласно лунному календарю: хлеб сеяли в третьей, а урожай убирали в восьмой и девятой луне, т.е. в апреле и сентябре - октябре.

Традиционная одежда

Традиционную одежду, включая обувь, изготовляли из шкур и кож, преимущественно домашних, а также диких животных, из различных тканей и войлока.

Распространены были такие ткани, как бязь, далемба, чесуча, а также плис - хлопчатобумажный бархат.

Одежда подразделялась на весенне-летнюю м осенне-зимнюю.

Она различалась и по назначению: повседневную, промысловую, культовую, праздничную, спортивную.

Наплечная одежда была туникообразной распашной.

Характерной чертой верхней одежды - халата - был ступенчатый вырез в верхней части левой полы и длинные рукава с обшлагами, опускавшимися ниже кистей рук.

Излюбленные цвета ткани - фиолетовый, синий, желтый, красный, зелёный.

Зимой носили длиннополые шубы с застёжкой на правом боку и стоячим воротником, к-рую иногда покрывали цветной тканью.

Весной и осенью носили шубы из овчины с коротко подстриженной шерстью.

Летней одеждой служил длиннополый матерчатый халат.

Как зимнюю праздничную одежду использовали малоношеную шубу из шкур подросших ягнят, покрытую цветной тканью, нередко шёлковой.

Летом это был халат, сшитый из цветной ткани (предпочтительно синей или вишнёвой).

Полы, ворот, обшлага обшивали несколькими рядами полосок цветной ткани различных цветов, а воротник прошивали таким образом, чтобы швы образовывали ромбичные клетки, меандр, зигзаг или волнистые линии.

Промысловая одежда была того же кроя, но более лёгкой и короткой.

В непогоду надевали дождевики либо из тонкого войлока, либо из сукна.

Одежда вост. Тувинцев-оленеводов имела ряд существенных особенностей.

Летом излюбленной наплечной одеждой служил хаш тон, который выкраивали из изношенных оленьих шкур или осенней косульей ровдуги.

Он имел прямой покрой, расширявшийся в подоле, прямые рукава с глубокими прямоугольными проймами.

Существовал и другой покрой - стан выкраивали из одной цельной шкуры, перекинутой через голову и как бы обернутой вокруг туловища.

Головные уборы капорообразного покроя шили из шкур с голов диких животных.

Иногда пользовались головными уборами, сшитыми из утиной кожи и перьев.

Поздней осенью и зимой пользовались камусовыми унтами мехом наружу (бышкак идик). Оленеводы, находясь на промысле, опоясывали одежду узким ремнём из кожи косули с копытцами на его концах.

Нижняя одежда как западных, так и вост. тувинцев состояла из рубашки и коротких штанов - натазников.

Летние штаны шили из ткани или ровдуги, а зимние - из шкур домашних и диких животных, реже из ткани.

Одним из наиболее распространенных головных уборов мужчин и женщин была овчинная шапка с широким куполообразным верхом с наушниками, к-рые завязывались на затылке, и назатыльником, прикрывавшим шею.

Носили также просторные войлочные капюшоны с удлиненным выступом, опускавшимся на затылок.

Шили также шапки из овчины, шкуры рыси или ягнёнка, к-рые имели высокую тулью, обшитую цветной тканью.

Тулью охватывали стоячие, разрезанные сзади поля, также покрытые мехом, обычно чёрного цвета. К верхней части шапки пришивали шишечку в виде плетёного узла.

От неё вниз опускалось несколько красных лент.

Носили также меховые капоры.

Своеобразными были женские свадебные головные уборы.

Один из них состоял из округлой шапочки, прикрывавшей голову, и широкого платка, опускавшегося на спину и плечи.

Существовала также специальная свадебная накидка на голову и плечи.

Женскими украшениями служили перстни, кольца, серьги, а также орнаментированные чеканкой серебряные браслеты.

Очень ценились накосные серебряные украшения в виде пластинки, декорированной гравировкой, чеканкой, драгоценными камнями.

К ним подвешивали 3-5 ниток бус и чёрные пучки нитей.

Как женщины, так и мужчины носили косы.

Мужчины переднюю, часть головы брили, а оставшиеся волосы заплетали в одну косу (отдельные старики носили косы еще в 1950-е гг.).

Обувь носили в основном двух типов.

Кожаные сапоги кадыг идик с характерным загнутым и заострённым мысом, многослойной войлочно-кожаной подошвой.

Голенища выкраивали из сыромятной кожи крупного рогатого скота.

Праздничные сапоги нередко декорировали цветными аппликациями.

В отличие от кадыг идиков, покрой мягких сапог чымчак идик имел мягкую подошву из кожи коровы без загиба мыса и голенища из обработанной кожи домашней козы.

Зимой носили в сапогах войлочные чулки (ук) с вшитыми подошвами.

Верхнюю часть чулок украшали орнаментальными вышивками

История

Общий уровень культуры племён тюкю и наиболее развитых племен теле (уйгуры), исторических предков тувинцев, был довольно высоким для того времени, о чём свидетельствует наличие у них древнейшей рунической письменности и общего для всех тюркоязычных племён письменногo языка.

В 1207 году монгольские войска под командованием Джучи (1228-1241), старшего сына Чингисхана, покорили лесные народы, жившие в Южной Сибири от Байкала до Хубсугула, от Убсу-Нура до Минусинской котловины. Это было множество племён, названия которых зафиксированы в «Сокровенном сказании монголов».

Тувиноведы, в частности Н. А. Сердобов и Б. И. Татаринцев, обратили внимание на встречающиеся в «Сокровенном сказании монголов» этнонимы «оорцог», «ойин» или «хойин» («лесной»).

В этнонимах «ойин иргэн» (лесные обитатели), «ойин урянкат» (лесные урянхаты), пожалуй, можно видеть отражение взаимодействия различных племён, в результате чего образовалась тувинская народность.

Потомки курыкан и дубо, проживавшие в Прибайкалье, под напором чингисхановских войск ушли на север, сложились в якутский народ, который называет себя «урянхай-саха», в то время как выделившийся со временем из лесных племён тувинский народ именовался вплоть до 1920-х годов урянхайцами, а тувинская земля - Урянхайским краем.

Проживавшие на востоке Тувы тумат-монголы (түмэд), чрезвычайно воинственное племя, первыми в 1217 году восстали против монголов, отчаянно дрались с большой армией, посланной Чингисханом.

Во время одной из битв был убит опытный полководец Борагул-нойон.

После расправы с восставшими в 1218 году монгольские сборщики дани потребовали для своих правителей туматских девушек, что глубоко оскорбило туматов.

Вновь вспыхнуло восстание, которое было под­держано енисейскими кыргызами, отказавшимися дать монгольскому командованию войска.

Для подавления восстания, охватившего почти всю территорию Тувы, Минусинской котловины и Алтая, Чингисханом была послана большая армия во главе с Джучи.

Передовые части армии возглавлял многоопытный Буха-нойон.

Войска Джучи, жестоко подавляя восставших, покорили кыргызов, ханьхасов, теляньу, родовые группы хоин и иргэн, лесные племена урасутов, теленгутов, куштеми, обитавших по лесам страны кыргызов, и кем-кемджиутов.

После упадка Найманского ханства некоторые найманы ушли на запад, в степи современного Казахстана, и тувинцы пришли в нынешнею Монголию.

Распад Монгольской империи в начале ХVII века привёл к образованию нескольких ханств.

Земли к северу от Кобдо вплоть до Саян, а затем от Алтая на западе до Хубсугула на востоке принадлежали тувинским племенам, находившимся в составе западно-монгольского Ойратского ханства.

Тувинские племена, находившиеся под владычеством хотогойтских Алтан-ханов, кочевали не только на территории современной Тувы, но и южнее, вплоть до Кобдо, и восточнее - до озера Хубсугул.

После победы маньчжурских войск над джунгарами тувинские племена раздробились и вошли в состав различных государств.

Основная часть их осталась в Джунгарии, неся воинскую повинность; например, в 1716 году тувинские войска в составе армии джунгаров участвовали в рейде в Тибет.

Пограничный режим в районе Тувы окончательно определился в результате разгрома и уничтожения Джунгарского ханства в 1755-1766 годах войсками Цинской империи, вследствие чего Тува подпала под власть китайского (маньжчурского) императора.

Маньчжурские власти ввели в Туве в 1760 году военно-административную систему управления, в которую включались хошуны (удельные княжества), сумоны и арбаны.

Сумон и арбан состояли из аратских хозяйств, которые должны были содержать, соответственно, 150 и 10 конников в полной боевой экипировке.

Арбаны объединялись в сумоны (роты), cумоны - в дзаланы (полки); хошун представлял собой дивизию или корпус.

При господстве монгольских ханов тувинские племена управлялись посредством степногo права, официальными сводами котоpoгo являлись «Их цаас» Чингисхана, «Монголо-ойратские законы» 1640 года и «Халха Джирум» (Закон Халхи) 1709 года.

Маньчжуры, с учётом старомонгольских законов, ввели свод постановлений и законов, относящихся ко всем племенам, вошедшим в состав империи богдыхана, - «Уложение палаты внешних сношений», изданное в 1789 году, затем дополненное в 1817 году на маньчжурском, монгольском и китайском языках.

Этот свод подтверждал наследственное право Beрховногo собственника, императора Цинской династии, на землю Тувы и подданство ему тувинцев, наделял ханов и нойонов Монголии, и Тувы правом совладения Тувой.

Пекинский договор 1860 года предоставил царской России право вести в Северо-Западной Монголии и Урянхайском крае беспрепятственную беспошлинную торговлю и тем самым положил конец изоляции Тувы от остального мира.

Торговцы получили право ездить в Китай, Монголию, и свободно продавать, покупать и обменивать там разного рода товары, для русских купцов открылся широкий доступ в Туву.

Русские купцы, начавшие свою деятельность в Туве с 1863 года, до конца XIX века безраздельно овладели местным рынком, где вели неэквивалентную натуральную, часто долговую торговлю с возрастающими процентами в зависимости от просрочки уплаты долгов за выданные в кредит товары.

Скупщики открыто грабили весьма наивных в торговых делах тувинцев, часто прибегая при взыскании долгов к услугам тувинских чиновников, находившихся у них в долгу, спаиваемых и одариваемых ими же.

По подсчетам В. И. Дулова, тувинцы ежегодно продавали 10-15 % своего скота.

Потянувшийся вслед за торговцами поток русских крестьянских переселенцев имел положительное значение в хозяйственном развитии края, существенно повлиял на развитие социальных отношений.

Переселенцы на Бий-Хеме, Улуг-Хеме, Каа-Хеме , Хемчике и вдоль северного Танну-Ола ипостроили более 20 посёлков, деревень и хуторов, освоили тысячи десятин поливных, богарных и иных земель, где выращивалось продовольственное и товарное зерно, велось доходное скотоводческое и мараловодческое хозяйство.

Русские населённые пункты размещались там, где имелись тучные поливные и богарные земли, соседствующие с тайгой.

Эти земли приобретались иногда путём захвата, иногда сделки между богатым переселенцем и тувинским чиновником.

Поощряемая российскими властями политика создания переселенческогo фонда путём вытеснения тувинцев с их земель вызвала впоследствии острые противоречия между переселенцами и местным насе­лением, отвечавшим на случаи обезземеливания их русскими властями массовой потравой хлебов и сенокосов, кражами и угонами скота.

Попытки властей разобраться в причинах этих явлений и положить им конец ещё более разжигали вражду, так как при рассмотрении жалоб допускалось явное завышение в оценке потерь от потравы и угона, и столь же крупные обсчёты при взыскании стоимости причинённого ущерба в пользу пострадавших.

Китайские купцы, появившиеся в крае, затмили дурную славу русских торговцев и даже оттеснили их на задний план.

Пользуясь правительственным покровительством, а также поддержкой иностранного капитала (английского, американскогo), китайские торговцы быстро овладели тувинским рынком, потеснив русскую торговлю.

За короткое время посредством неслыханного надувательства, ростовщичества и внешнеэкономического принуждения они присвоили огромное количество скота и многих продуктов аратскогo хозяйства, способствовали массовому разорению аратов, деградации экономики Тувы, чем ускорили падение режима Цинов в крае.

В период китайского господства разрозненные, экономически и политически слабо связанные между собой родственно-язычные племена, ранее кочевавшие на пространствах от Алтая до Хубсугула, Минусинской котловины до Больших озёр и бассейна реки Ховда Северо-Западной Монголии, сосредоточились на современной территории Тувы, за исключением районов Больших озёр и Прихубсугулья, образовав тувинскую народность, имеющую самобытную культуру на основе единого тувинского языка.

Проникший в Туву в XIII-XIV веках тибетский буддизм при маньчжурах глубоко пустил свои корни в тувинскую почву, сросшись с тувинским шаманизмом, представляющим собой систему древних религиозных верований, в основе которой лежит вера в добрых и злых духов, окружающих человека, населяющих горы, долины леса и воды, небесную сферу и подземный мир, влияющий на жизнь и судьбу каждого человека.

Пожалуй, как нигде, в Туве сложился своего рода симбиоз буддизма и Пантеизма.

Буддийская церковь не стала применять метод насильственного уничтожения Пантеизма; наоборот, она, проявляя терпимость к древним верованиям и обрядам тувинцев, причислила к буддийским Духам добрых и злых небесных Духов, хозяев-духов рек, гор и лесов.

К новогоднему местному празднику «шагаа» буддийские ламы приурочила свой «праздник 16 чудес Будды», во время которого, как и прежде, совершались языческие обряды жертвоприношения.

Моление духам-хранителям предшествовало молениям в честь высших буддийских божеств.

В конце XIX века Россия и её сосед Китай, представлявший собой полуколонию западных держав, были озабочены судьбами сопредельных территорий, приобретенных ими ещё в ХVIII веке военным или мирным путём.

В начале ХХ века в российских деловых кругах был поставлен вопрос о принадлежности Урянхайского края, имеющего исключительно важное для России стратегическое значение.

С 1903 по 1911 год обстоятельно изучали Урянхай и сопредельные территории военно-разведывательные и научные экспедиции, возглавляемые В. Поповым, Ю. Кушелевым, А. Барановым, В. Родевичем.

После Монгольской национальной революции 1911 года тувинское общество разделилось на три группы: некоторые поддержали независимость, другие предложили войти в состав Монголии, остальные - войти в состав России.

В январе 1912 года амбын-нойон первым обратился к российскому императору с просьбой о покровительстве, затем к нему присоединились хемчикский камбы-лама Лопсан-Чамзы, нойон Буян-Бадыргы, а затем и другие правители хошунов.

Однако царские власти, боясь осложнения отношений с Китаем и европейскими партнёрами, промедлили с решением вопроса и только 17 апреля 1914 года объявили высочайшую волю царя - взять под своё покровительство Урянхайский край.

Отношения трёх государств (России, Монголии и Китая) в связи с Урянхайским вопросом сплелись в новый узел противоречий, определивших для тувинского народа извилистый путь к свободе и национальной независимости, потребовавший в дальнейшем немало жертв и упорства .

14 августа 1921 года была провозглашена Народная Республика Танну-Тува. С 1926 года она стала называться Тувинской Народной Республикой.

13 октября 1944 года республика была присоединена к СССР и включена в РСФСР как автономная область, в 1961 году была преобразована в Тувинскую АССР, с 1991 - Республика Тува, с 1993 - Республика Тыва.

Национальная кухня

Многие блюда схожи с блюдами центральноазиатских и монгольской кухонь.

Западно-тувинские традиции питания основывались на продуктах кочевого скотоводческого х-ва, сочетавшегося с земледелием,

В состоятельных семьях значительную часть года питались молочными продуктами и в меньшей мере мясными.

Использовали также растительную пищу, главным образом просо и ячмень, дикорастущие.

Рыбу потребляли лишь бедняки.

Ели варёное мясо домашних и диких животных, наиболее излюбленными блюдами были баранина и конина.

В пищу шло не только мясо, но и субпродукты, а также кровь домашних животных.

Молоко потребляли лишь кипячёным, притом почти только в виде кисломолочных продуктов.

Они преобладали в питании в весенне-летний период.

В зимнее время их роль резко снижалась.

Пользовались молоком крупного и мелкого рогатого скота, лошадей, верблюдов.

Из кобыльего молока готовили кумыс.

В пищевом рационе важную роль в зимнее время играли заготовленные впрок масло и сухой сыр (курут).

Путём перегонки снятого сквашенного молока получали молочную «водку» - араку.

Важную роль в питании играл чай, который пили подсоленным и с молоком.

Охотники-оленеводы вост. Тувы питались преимущественно мясом добытых диких копытных.

Домашних оленей, как правило, не забивали.

Оленье молоко пили главным образом с чаем.

Растительные продукты также расходовали очень экономно, готовя из зерна или муки пищу лишь один раз в день.

Сушённые на огне луковицы сараны ели с чаем, из толчёных варили густой кашеобразный суп.

Из мяса делали шашлык, мясную и кровяную колбасу.

Из молока готовили пресный быштак и острокислый сыр аржи, масло, жирные пенки, сметану, кисломолочные напитки - хойтпак и тарак, кумыс, молочную водку.

Хлебом не пользовались, вместо него употребляли далган - муку, изготовленную из поджаренных зёрен ячменя или пшеницы, поджаренное толчёное просо.

Из муки приготовляли различные лепёшки, лапшу и пельмени.

Манчи (вареники)

Мука - 80 г, яйцо - 2/5 шт, вода - 30 г, баранина - 140 г, лук - 15 г, специи, соль.

Из муки, воды, яиц и соли замешивают крутое тесто, раскатывают лепешки.

Готовят фарш: баранину вместе с луком пропускают через мясорубку, добавляют воду, соль, перец и массу выбивают.

На середину каждой лепешки кладут фарш, края теста защипывают, придавая изделиям форму вареников, и отваривают их в бульоне.

Подают в бульоне, посыпав зелень.

Пова (изделие из теста)

Мука - 750 г, сметана - 200 г, молоко - 200 г, яйцо - 1 шт, комбижир - 150 г, сахар - 80 г, соль.

Из муки, сметаны, молока, яиц, сахара, соли, замешивают крутое тесто и ставят его на расстойку.

Через полчаса тесто раскатывают на тонкие удлиненные лепешки, каждую лепешку разрезают посредине, выворачивают бантиком и жарят во фритюре.

Согажа

Любимейшее блюдо тувинцев.

Нежную часть печенки поджаривают на углях, после чего режут и обматывают тонким сальником, нанизывают на шампуры, солят и дожаривают.

Едят в свежем виде.

Хан (колбаски)

Кровь, спущенную из туши свежезарезанного барана, смешивают с молоком (1:1), солью, перцем и мелко рубленым луком.

Полученной смесью наполняют обработанные тонкие кишки.

Завязав концы колбас узлами, отваривают хан в мясном бульоне, следя за тем, чтобы не переварить, затем вынимают, разрезают и подают.

Лапша тувинская

Мука - 35 г, яйцо - 1/4 шт, вода - 10 г, баранина (задняя и лопаточная часть) - 100 г, лук репчатый - 25 г, масло топленое - 15 г, соль.

В кипящий процеженный бульон из бараньих косточек кладут баранину, нарезанную мелкими кусочками.

Суп варят, пока мясо не станет мягким, и солят.

Из муки, топленого масла, яиц и соли замешивают крутое тесто, раскатывают его в пласт и нарезают лапшу длиной 15 - 20 см, шириной 1 см.

Лапшу закладывают в суп и доводят до готовности.

При подаче в тарелку кладут сырой репчатый лук.